Начинаю новый год с главной героиней “Божественного мира”. Этот пост для тех, кому интересна писательская кухня.
1. Филиция Фортуната, или просто Филис, – единственная в ряду центральных персонажей цикла, у кого нет конкретных исторических прототипов. Зато есть литературный: Камия у Брайана Толуэлла, см. “Изгои” и книги IV-VIII цикла “Великая Душа“. Я придумал обеих где-то в середине 1990-х. У Толуэлла Камия быстро выросла от героини второго плана до главного антагониста и стала самым интересным среди всех персонажей десятитомного цикла. Посмотрев на это, я решил, что такой же образ нужен мне в “БМ”.
2. Но в реальности “Божественного мира” образ оказался несколько другим, несоизмеримо более сложным, многослойным и многогранным. Так что пришлось отложить его до лучших времён, когда у автора появятся умения этот образ описывать. Только написав “Землю Обетованную” (2018-…), “Саммит” (2019) и “Машиаха” (2018), я понял, что такие времена настают.
3. А первые черновики с участием Филис появились в 1996, т.е. ещё до Варга и Софии, и Корнелия, и Януса, до “Нарбоннского вепря“. Эти черновики никто и никогда не видел, и я надеюсь, не увидит: за минувшие с тех пор 25+ лет образ главной героини претерпел разительные превращения. Хотя некоторые из моих давних тестеров и теперь воспринимают её в качестве антагониста, для меня это совсем не так. Во всех текстах “БМ” главный антагонист один и тот же, а она – его лучшая ученица, которая силой характера и волей обстоятельств выбирает свой собственный путь.
4. Может быть, определяющее влияние на образ Филис оказала женщина, которую любил сам автор. А она любила мои книги. И Филис она очень любила, говорила, что такой героини у нас ещё не было. Для меня её слова – колоссальный аванс на всю жизнь. Этой женщины уже нет среди живых, и нет давно, но для меня она живёт и будет жить в моей главной героине.
5. Все эти годы я искал – и не находил – подходящий визуальный образ. За четверть века просмотрел, наверное, тысячи рисунков и фото, но всё было не то, всё было не так. И нарисовать никто не мог: в голову автора не заглянешь. С пришествием в писательскую жизнь нейросетей появился шанс, что такой образ найдётся. Однако нет, после сотен (если не тысяч) опытов я не могу сказать, что нашёл его в точности. Пока лишь подбираю варианты.
И вот один из них, первый с волосами, какие описаны в текстах. Глаза оранжевые по сюжету, это важно.
Кто она и зачем живёт? Среди возможных ответов есть и такие, см. под спойлером короткий, но важный фрагмент из “Земли Обетованной”:
[spoiler=читать]
– Наше государство сгнило, Павел. Оно держится лишь на привычке, на силе инерции. Творец, создатель всего Сущего, отправил к нам своих посланцев-аватаров; они даровали Фортунату Откровение; он сам, его дети и потомки создали величайшую империю в истории, а мы её… проспали, проморгали! Но я намерена это исправить.
– Ты? Каким образом?
Она поправила волосы изящным женским жестом и заглянула ему в глаза. Её глаза, огромные, глубокие, были как две бездны, и его затягивало в них, а там пылал огонь.
– Увидишь. И сам мне будешь в этом помогать. Не ты один! Мне будут и другие помогать, все в меру своих сил, по доброй воле или против воли, не так важно. Пойдём. Давид Хасмонейский привёз мне прекрасную лошадь, подарок Бахрама, мне не терпится скорее прокатиться на ней!
Филис подхватила свою императорскую тогу, вернее, её обрывки, и решительно шагнула в один из коридоров. Подавленный, совсем разбитый, Павел поспешил за ней. У выхода из пещеры он в последний раз оглянулся, словно надеялся, что всё случившееся здесь исчезнет, словно морок. Нет, не исчезло. Все тела лежали на своих местах, и твари из подземного ручья доедали лицо злосчастного убийцы. Нужно всё это осмыслить и свести воедино.
Подарок Бахрама, сказала она. Пришла на Консисторию, уже зная, что её в Палатиуме будет ждать эта лошадь. На которой она хочет прокатиться. После того, как их едва не убили. Нет, он совсем не знает эту девушку!
Они такие разные, ещё понимает он. У него живы и отец (правда, с отцом всё очень сложно, нужно делать вид, что он и не отец), и мать, любимая и любящая мать, а Филис круглая сирота: её мать умерла при родах, а отец… а над её отцом смеялись, иногда жалели, чаще презирали, вместо того, чтобы ему поклоняться, как богу. Когда Лев XII внезапно умер, при очень странных обстоятельствах, в самый разгар вторжения северных варваров, она могла стать августой, но отказалась, чтобы защитить сестру. Её сестра и стала августой. А потом эта сестра и их брат вместе сбежали из Палатиума, из Темисии, но Филис не сбежала. Осталась, понимая, что её мачеха, жена Льва, ставшая после его смерти регентшей империи и хозяйкой Палатиума, будет её третировать. Уже хотя бы потому третировать, что заветная мечта мачехи – посадить на Божественный Престол своего сына Александра. Это понимали все. Но Филис осталась и всё выдержала. Никогда не жаловалась, по крайней мере, ему, Павлу. Теперь он понимает, что, возможно, мачеха пыталась её убить. Может быть, не раз. Может быть, не только мачеха. Но Филис выжила. Её стойкость вызывала восхищение у всех, кто знал об этом.
Что теперь у неё в голове? Что может быть в голове у семнадцатилетней девушки, которая росла без матери, со злополучным отцом, среди постоянных угроз и унижений, в годы, когда на её глазах содрогалась в конвульсиях величайшая империя и рушился привычный мир? Что в голове у девушки без детства, которая с десяти лет вынуждена принимать взрослые решения за себя и за других? Которая считает себя вправе принимать эти решения? А тем более, теперь, когда она считается – и сама себя считает – воплотившейся земной богиней? Павел этого не представляет. У него всё иначе.
Ему внезапно приходит в голову мысль, что эта девушка может быть опасна. Здесь и сейчас она спасла ему жизнь, но с учётом того, что он узнал о ней, она может быть ещё опаснее, чем полагает его мудрая и проницательная мать. София не знает, что эта девушка – стремительная, хладнокровная и, судя по тому, что он видел, искушённая убийца. Да, она убила плохих, подлых людей, клятвопреступников и святотатцев, поставивших себя вне всякого закона. Но она убила их легко, уверенно, даже, как ему показалось, с неким зловещим изяществом: чего стоит хотя бы мгновенный удар двумя пальцами в глаза. Пальцы у неё длинные, тонкие и гибкие; наверное, она тренировалась. Кто и где такому учит в императорском дворце?! Немыслимо. И эта убийца – на престоле величайшей из земных империй, до сих пор величайшей (хотя они – Юстины и подобные Юстинам, надо понимать – её почти «проспали, проморгали», как сказала Филис). Он – теперь знает. Но это наверняка не всё, что ему нужно знать о ней. Стоило подумать об этом раньше. Зачем он пошёл с ней? Зачем спустился в этот жуткий лабиринт? Лучше было оставаться в своём мире, ничего подобного не знать. У него и так достаточно забот.
Он гонит эти мысли прочь, но понимает, что они вернутся. Ему не по себе. Тут очень холодно и душно. Ему тут не место. Нужно поскорее выбраться на воздух. В свой привычный верхний мир. Ему нужно привести себя в порядок. Он всё ещё правитель величайшей из земных империй.
Оставшийся путь до Палатиума они проходят молча. Только в конце, у подножия последней лестницы, Филис оборачивается к нему:
– Думаю, ты понимаешь сам. Но я скажу, чтобы ты точно представлял, насколько это важно. Идёт великая война между божественным порядком Маат и хаосом Асфета, и эта великая война теперь проходит через наши судьбы. Высшая ставка в ней – наша держава, наш Новый Рим и вся цивилизация! Она или снова воспрянет, или рухнет, свалится в бездонные пучины варварства, похоронив под своими руинами сотни миллионов римлян. Малейшее неверное движение может стоить жизни мне, тебе, тем, кого мы любим. Поэтому обо всём, что ты здесь видел, о своих сомнениях, догадках, подозрениях – молчи, ради Творца и всех богов, молчи! Держи в себе и никому не говори, никак, ничем себя не выдавай. Ни даже своей матери. И особенно, своей матери!
Только не мама, думает Павел. Одна мысль об этом причиняет ему боль. Нет, мама не может быть причастна к покушению на Филис. Только не она! Но теперь он не уверен.
– Бедная моя, – вырывается у него, – какую ношу ты взвалила на себя!
– Это не я. Боги на меня её взвалили. Я отвечаю перед ними. И перед людьми. Отвечаю за всё.
[/spoiler]