+ Политический компромисс
- Чтобы прочитать характеристики и аннотацию книги, оставьте переключатель в положение «слева».
- Чтобы посмотреть оглавление работы, установите переключатель в положение «справа».
- Чтобы приобрести книгу в два клика непосредственно у автора, воспользуйтесь синей кнопкой с ценой.
-
Как платить на сайте: простая инструкция в картинках — по этой ссылке или после блока информации о книге.
Характеристики книги
Содержание работы
ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОМПРОМИСС
По материалам диссертации на соискание учёной степени кандидата политических наук

Метки: #ПОЛИТИКА #ИСТОРИЯ #ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ
Объём книги: 200 стр.
Возрастное ограничение: 12+
ISBN: 978-5-0050-0295-2
В работе, выполненной в МГИМО МИД РФ на соискание учёной степени кандидата политических наук (1994), впервые в российской политологии подробно рассматривается феномен компромисса, его теория и практика. Книга содержит множество примеров из истории, на их основе анализируется роль компромиссов в формировании стабильных политических систем современности. Отдельная глава посвящена России.
За 25 лет после защиты работа не утратила актуальности.
Для политиков, учёных, аспирантов и широкого круга читателей.
Оглавление книги
Введение
- Теоретические основы политического компромисса
1.1. Система дефиниций политического компромисса
1.2. Предмет политического компромисса
1.3. Сущность, содержание и форма политического компромисса: постановка проблемы
1.4. Политические конфликты. Вражда, соперничество, партнёрство, коалиция, союзничество, консенсус и компромисс: соотношение понятий
- Политический компромисс как историческое явление
2.1. Политический компромисс в историческом развитии. Идеи мыслителей прошлого и компромисс
2.2. Компромисс в своих политических последствиях
2.3. Роль компромисса в конституировании стабильных политических систем современности
2.4. Перспективы политического компромисса в развивающихся странах
- Проблемы стабильности в России и политический компромисс
Заключение
Список использованной литературы
Избранные главы
Введение
Политический компромисс относится к числу таких инструментов политики, которые имеют универсально-прикладной характер независимо от господствующей идеологии, риторики и отношения к ним субъектов политических решений. Компромисс — то, к чему должен прибегать человек, вступивший в отношение с другими людьми по поводу власти.
Рассматривая понятие политического компромисса, мы должны представлять себе его составляющие — термины «политическое» и «компромисс».
Первый из них часто используется не только в научной и публицистической литературе, но и в обыденной жизни. Существуют различные определения «политического», учитывающие его многообразные грани и аспекты. Если постараться выбрать из этих дефиниций нечто общее, то можно представить «политическое» как имеющее отношение к публичной власти в государственно организованном обществе. Так, политический процесс отличается, например, от технологического процесса тем, что первый означает совокупную деятельность граждан государства по поводу осуществления общественной власти, а второй — последовательность действий, приводящую к получению какого-либо овеществленного продукта.
Слово «компромисс» также часто используется не только в политике, но и, например, в сфере частных межличностных отношений. Так, в Словаре русского языка Ожегова «компромисс» понимается как «соглашение путем взаимных уступок»[1]. Особый интерес представляет нравственный компромисс. Здесь мы имеем дело с такими понятиями, как совесть, честь, долг, ответственность, но и страсть (к власти, богатству, и т.д.), жадность, страх, самообман. Выражение «сделка с совестью» стало общеупотребительным как синоним постыдного, противоречащего принципам морали компромисса, когда из множества вариантов поведения человек малодушно выбирает такой, какой кажется ему наиболее выгодным и наименее опасным, невзирая на несправедливости, которые такой выбор причинит другим людям. Поэтому нравственный компромисс в общественном сознании обычно имеет негативную окраску.
Именно в этой ключевой точке мы вплотную подходим к компромиссу в политике, ведь все или, по крайней мере, большинство «великих дел» совершается на политической арене. И тот же самый поступок, который безусловно плох в частной жизни людей, в «большой политике» может означать крупный успех, а он, в свою очередь, благотворно отразиться на нравственных отношениях в обществе. Напротив, безукоризненное с точки зрения морали решение может оказаться губительным для большого числа людей, будь оно привнесено в их политическую жизнь. Объяснение этому парадоксу заключено в самой сути любой сложной многосоставной системы: все, что справедливо относительно части системы, безусловно, влияет на характер системы в целом, но определяет последний некое новое качество, рожденное в результате взаимодействия и синтеза всех частей системы. Политика же — особое взаимодействие частей общественной системы — то общее поле, на котором сталкиваются экономические интересы, личностные пристрастия, культурные и нравственные ценности, этнические и географические факторы. Взаимодействие это настолько сложно, что становиться понятным, почему политический процесс никогда не укладывается в универсальные схемы, — потому что любые схемы слишком просты для него. Мы в состоянии понять отдельный политический акт, вывести какие-то закономерности, но познать законы политики так, как и законы физики — нет, не можем, а способны только приблизиться к их пониманию.
В обобщенном (обыденном) понимании политический компромисс представляет собой некоторую договоренность, к которой после переговоров приходят две или более стороны, имеющие несхожие позиции по обсуждающимся вопросам и делающие взаимные уступки ради достижения согласия. Даже такая одномерная характеристика компромисса показывает, сколь многосложно это явление и насколько нелегка процедура его достижения. Ведь обычно к компромиссу прибегают «не от хорошей жизни», а в силу сложившихся политических обстоятельств, не благоприятствующих победе какой-либо одной стороны. При этом диапазон отношений оппонирующих сторон весьма широк — от непринципиальных (формальных) разногласий до глубинных противоречий, нередко приводящих к вражде. Различны и задачи компромиссного соглашения — это может быть и заключение мира после изнурительной войны, и распределение собственности и власти, и удовлетворение классовых, партийных и групповых интересов и личных амбиций.
В современных условиях, когда силовое противоборство приводит к разрастанию политических конфликтов, трансформации их в конфликты военные, роль политического компромисса в разрешении противоречий должна закономерно возрастать. Между тем политическая наука до сих пор испытывает дефицит актуальных теоретических разработок по проблематике компромисса. Иными словами, теоретическая база компромиссных решений, принимаемых действующими политиками, отсутствует либо недостаточна. Сказанное тем более верно в отношении России, вся история которой, особенно в последние годы, являет нам примеры компромиссов мнимых, искусственных, неспособных действительно разрешить противоречия, — при практически полном отсутствии воли и стремления к разумным и реальным компромиссам, к общественному согласию и национальному единству, возможному, как показывает мировой опыт, только посредством широких компромиссов всех конструктивных сил различной политической направленности.
Таким образом, актуальность рассмотрения проблематики политического компромисса тесно связана с поиском и анализом путей выхода из политического кризиса, в состоянии которого находится многие государства современного мира, и прежде всего Россия. Теоретическое изучение проблем политического компромисса применительно к практике конституирования стабильных политических систем позволяет выработать новые подходы к рассмотрению и принятию конкретных управленческих решений, призванных и способных урегулировать возникающие разногласия цивилизованным путем.
Разработанность проблемы. Современная политическая наука, накопив огромный теоретический материал и практический опыт, не содержит стройную концепцию политического компромисса. Что касается советской общественной науки, совершенно очевидным представляется тот факт, что полнокровный научный анализ сам по себе был чужд тоталитарной идеологии и практике, и это тем более верно в отношении политической науки, анализа компромисса в политике. Могли ли сосуществовать объективное исследование реальных противоречий политики, поиск и обоснование способов достижения согласия на основе взаимных уступок, с одной стороны, и пропагандируемые тоталитарным государством нетерпимость к инакомыслию, простота и схематизм политической картины мира, с другой? Но и в советском обществе компромисс оставался действенным инструментом в борьбе за власть, ее удержание и укрепление, перейдя из сферы публичной политики в царство дворцовых интриг, политического обмана и тайной дипломатии. Чем, как не компромиссом, пользовался на всех этапах своего восхождения к деспотической власти, например, Сталин, блокируясь то с Зиновьевым, Каменевым и Бухариным против Троцкого, то с Бухариным и Рыковым против «левого уклона», то с запуганным, обманутым и ожесточенным большинством ЦК против своих верных союзников, ставших «правым уклоном»?
Среди отечественных политологов проблематика политического компромисса так или иначе затрагивалась в работах К.С.Гаджиева, Г.Х.Шахназарова, Ф.М.Бурлацкого, а в последнее время — С.С.Алексеева, И.М.Клямкина, А.М.Миграняна, В.Б.Кувалдина, М.М.Лебедевой, Л.Ф.Шевцовой, В.М.Алпатова, В.Л.Алтухова и других. Более близко к проблемам компромисса подходили авторы, анализировавшие конкретные заключенные и перспективные компромиссы реального политического процесса времен перестройки М.С.Горбачева и радикальных реформ Б.Н.Ельцина — Е.Т.Гайдара. При этом имеются в виду в основном аналитические научно-публицистические статьи в центральной прессе — научных журналах, таких как «Полис», «Свободная мысль», «Государство и право», «Диалог», а также газетах — «Известия», «Независимая газета», «Московские новости» и др.
С другой стороны, вполне естественно, что практически ни один из крупных западных политологов не остался в стороне от проблематики поиска мирных средств разрешения конфликтов. Последнее особенно касается представителей так называемой «парадигмы консенсуса» — Э.Дюркгейма, М.Вебера, Дж.Дьюи, Т.Парсонса. Считая консенсус относительно основных ценностей человеческого общежития движущей силой исторического прогресса, эти ученые искали и исследовали способы «снятия» элементов конфликтности в политическом процессе.[2]
Однако в условиях противостояния систем не могло быть и речи о согласии по принципиальным вопросам мировой политики (согласие о неприменении ядерного оружия и о разделе сфер влияния СССР и США здесь, скорее, исключения). Процесс достижения компромисса — это прежде всего сотрудничество сторон, в то время как приходится говорить о вынужденном, часто враждебном сосуществовании стран капиталистической и социалистической систем. Редкие компромиссы между ними всегда являлись реакцией на острейшие международные кризисы (например, антигитлеровская коалиция, Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в трех средах), либо в значительной степени имели пропагандистский характер (например, Договор об ОСВ-2). Взаимная отчужденность и непонимание цельности нашего хрупкого мира, общности глобальных проблем преграждали дорогу компромиссной политике. В то же время большое внимание в работах западных политологов уделялось проблематике общественного консенсуса, и это также во многом объясняется не только сугубо политическими, но и идеологическими мотивами, ведь объективно консенсус как общее сознательное согласие возможен на базе ценностей, исповедуемых и пропагандируемых Западом…
Поглощение консенсусной проблематикой специфики политического компромисса не так безобидно и непринципиально, как может показаться на первый взгляд. Дело прежде всего в том, что консенсус как общее осознанное согласие всегда однозначно «положителен» (что не исключает, разумеется, тернистого пути к этому осознанному согласию), а компромисс крайне противоречив, неоднозначен и нередко малопредсказуем. Кроме того, консенсус — одно из понятий «конфликтно-компромиссного ряда» (подробнее об этом см. параграф 1.4), и потому анализировать явление консенсуса в отрыве от его источника, в качестве которого выступает непрерывный «процесс компромисса» (подробнее об этом процессе см. параграф 1.1), вряд ли целесообразно. Именно реальный процесс компромисса, а не его вероятный результат (консенсус) находится в центре внимания в настоящей работе.
Возвращаясь к опыту Запада, следует отметить, что во внутренней политике западных стран компромиссы, напротив, стали естественным средством снятия общественных противоречий и в силу этой «естественности» и «обыденности» не воспринимались как нечто достойное пристального изучения наравне с проблемами демократического процесса, легитимации власти, тоталитаризма и т.п. Вопреки учению Маркса-Ленина страны Запада двигались по реформистскому пути развития, и соглашения об основах системы вырабатывались естественным образом с целью достичь максимально возможной в условиях рыночной экономики гармонии между трудом и капиталом. Еще накануне Второй мировой войны широкие слои западных обществ пришли к согласию (консенсусу) относительно фундаментальных принципов организации общественно-политической жизни.
Так, «американские консерваторы, — отмечает А.Ю.Мельвиль, — разделяют многие основополагающие буржуазно-либеральные ценности, расходясь при этом с либералами преимущественно по вопросу о средствах их достижения»[3]. Основными ценностями западных обществ выступают права личности, свобода предпринимательства, многообразие форм собственности, в том числе и частной, свобода слова и мысли, представительство интересов разных слоев общества на основе демократических выборов, строгое разделение властей, стабильность, авторитет права, закона и государства, преемственность в политике. Цивилизованное человечество веками боролось за претворение этих ценностей в жизнь, и поэтому сложно говорить о каких бы то ни было компромиссах с целью построения общественной жизни на других принципах.
Но универсальны ли демократические ценности Запада? Вопрос этот прямо касается рассматриваемой нами проблематики, ведь и в нашей стране западные ценности предлагаются в качестве основы для внутриполитических компромиссов.
Как справедливо указывает А.Н.Сахаров, «в демократических свободах людей и демократических институтах синтезируется весь предшествующий опыт человечества»[4]. Но, с другой стороны, реальный опыт человечества «синтезируется» и в современных либеральных, консервативных и даже авторитарных ценностях. Сильная власть, способная защитить добропорядочных граждан от произвола преступников, сохранить спокойствие гражданского общества — того «безмолствующего большинства», которое «больше всего и страдает от политизированного меньшинства»[5], — это ведь тоже великая ценность, долгие века бывшая лишь призрачной мечтой философов, начиная с Платона и Аристотеля. А идеи «Зеленой книги» Каддафи — разве это не своеобразный синтез мирового опыта ислама, социализма и национализма?
Между тем любые ценности неоднозначны. Сильная власть без общественного контроля недолго остается добродетельной. Приоритет нации, доведенный до крайности, вырождается в национальный фанатизм, а абсолютизация прав личности, напротив, атомизирует общество, подготавливая почву для поглощения его тоталитарной силой. Равно и демократические институты при известных условиях оказываются бессильными против социальной стихии. Более того, «идейные противники» демократии, как отмечала Х.Арендт, всегда «широко пользовались и даже злоупотребляли демократическими свободами, которые глубоко презирали».[6] Тоталитарные режимы, известные истории, родились не из автократии, а на обломках демократических свобод. Об опасности перерождения демократии писал еще Аристотель в «Политике»: «Народ становится единодержавным, как единица, составленная из многих: верховная власть принадлежит … всем»[7], то есть толпе и ее вождям. Следует признать, что такая опасность в настоящее время не только не уменьшилась, но даже возросла — примерами тому активизация неонацистов на Западе, национал-коммунистов в «бывших социалистических» странах, фундаменталистов на исламском Востоке — практически везде, где ценности государственного единства и внутренней стабильности так или иначе приносятся в жертву новым идеологическим мифам. Победившим демократам всегда приятно торжественно заявлять об окончательной кончине той или иной тоталитарной идеологии. Психологически это понятно: мы-де так долго и упорно боролись, и наконец-то все увидели, что мы правы и запомнят горькие уроки истории навсегда. Историческая память играет важную роль в политике, но никак не решающую. Достаточно «наученному горьким опытом» обществу вновь испытать сколь-нибудь серьезный кризис, чреватый потерей хотя бы малой толики былого благополучия, увидеть беспомощность демократических властей и угрозу целостности привычного им мира, чтобы тяга к простым решениям, поиску врагов и потребительскому эгалитаризму вновь воскресила фашизм или произвела на свет нового идеологического мутанта.
В то же время демократические ценности — не застывшие постулаты, и в их интерпретации в конкретный исторический момент политические силы не могут не расходиться: одни понимают демократию как верное следование западным канонам, другие стремятся адаптировать ее ценности к национальным условиям, с тем чтобы демократия не отторгалась, а воспринималась менталитетом народа, демократичность третьих, как уже было сказано, не простирается дальше желания требовать все больших и больших свобод для себя и нежелания принимать какую бы то ни было политическую и нравственную ответственность. А где существуют противоречия, тем более противоречия сущностного характера, там с необходимостью присутствует самый широкий спектр компромиссных альтернатив.
Неразработанность проблематики политического компромисса одновременно и усложняет, и облегчает задачу автора. С одной стороны, весьма трудно судить о столь комплексном и противоречивом явлении, как компромисс, опираясь в основном на эмпирические данные и испытывая дефицит теоретических разработок. С другой стороны, новизна темы предоставляет поистине необъятные возможности эвристического политического анализа, которые автор в меру своих сил стремился использовать. Кроме того, настоящая работа рождается в удивительное и примечательное время, когда большинство политологических концепций имеют счастье (или несчастье?) быть проверенными на практике, в условиях реального политического процесса. За неполное десятилетие (1982 — 1992) мы пережили сумерки отечественного тоталитаризма, последние всплески идеологической войны, осторожные и неуверенные шаги к свободе, разрушение идеалов и стереотипов, духовное братание со вчерашними врагами и размежевание друг с другом, и многое, многое другое, — всего не перечислить, — в совокупности кардинально изменившее нашу жизнь таким образом, что мир меняется все более стремительно и менее предсказуемо. В этом контексте задача политологов, — не пренебрегая классическим аппаратом своих знаний, творчески откликнуться на эти новые реалии, адаптировать к ним свои рекомендации и настойчиво предложить последние действующим политикам. Применительно к компромиссу, как сугубо мирному способу разрешения политических противоречий, эта задача чрезвычайно актуальна. Следует отчетливо сознавать и то, что представление целостной и всесторонне выверенной концепции современного понимания политического компромисса — дело будущего. Поэтому автор ставит перед собой достаточно ограниченный круг проблем, отталкиваясь от исторического и современного опыта. Прежде всего представляется необходимым ответить на вопрос, какой спектр явлений понимается под понятием «политический компромисс»? Важную систематизирующую роль может сыграть типология определений компромисса, использующая такие критерии, как функциональный, структурный, институциональный, исторический. При этом главным выступает следующий вопрос: когда и в каких условиях уместен политический компромисс? И далее: как он соотносится с глобальными проблемами современности, среди которых, по мнению автора, доминируют по своему значению и возможным последствиям проблемы политической стабильности? Иными словами, какова роль компромисса в достижении, обеспечении и поддержании политической стабильности? Наконец, имеет смысл, не претендуя на «истину в последней инстанции», отметить ближайшие и долговременные перспективы использования компромисса в политическом процессе.
Итак, цель исследования состоит в том, чтобы, осуществив теоретический анализ явления политического компромисса, исследовав его составляющие определения, предмет, сущность, содержание и форму, выявив соотношение политического компромисса с другими понятиями и уровнями конфликтности, проследив развитие компромиссных идей в творчестве выдающихся мыслителей прошлого и проанализировав роль различных типов компромиссов в их политических последствиях и конституировании стабильных политических систем современности, выявить подходы к постулированию целостной и четкой концепции политического компромисса, способной адекватно отразить неоднозначную реальность современного политического процесса, с тем чтобы на основе этих подходов выработать конкретные, научно обоснованные рекомендации для действующих политиков.
Объектом исследования данной работы являются реальные политические процессы, события и структуры, имевшие место в прошлом и происходящие в настоящее время; те и другие дают богатый материал для анализа.
Предметом исследования являются вновь дифференцируемые понятия политической науки, способные адекватно отражать новые реальности меняющегося мира, в части, касающейся рассматриваемой проблематики.
Методологическая и информационная база исследования. Теоретической и методологической основой написания работы послужили системный, структурно-функциональный и факторный анализ, труды выдающихся политических мыслителей прошлого, таких как Аристотель, Макиавелли и др., новейшие естественнонаучные достижения. Использованы и подвергнуты анализу в соответствие с рассматриваемой проблематикой работы и практическая деятельность классиков марксизма-ленинизма, а также зарубежных ученых и политиков, в том числе Ш. де Голля, П.Тольятти, Э.Берлингуэра и др. При работе широко использовались материалы современной прессы, отражающие практическую деятельность отечественных и зарубежных политиков, анализ этой деятельности учеными. Информационное обеспечение работы также составили акты высших органов власти Российской Федерации, выступления в печати и электронной прессе руководителей страны, различные аналитические материалы, статьи в журналах и газетах. Непосредственно использовано 200 литературных источников; всего же за период исследовательской работы изучено несколько тысяч различных информационных материалов, что в значительной степени диктовалось высокой актуальностью темы, ее максимальной приближенностью к практической политике.
Вклад автора в разработку проблемы и степень новизны полученных результатов.
В главе «Теоретические основы политического компромисса» впервые в политологической литературе предпринята попытка:
- представить развернутую типологию определений политического компромисса, как-то: инструментальное, институциональное, кинетическое (динамическое), бихевиористское, культурно-психологическое, аксиологическое, телеологическое, конфликтное, ситуационное (глобальное);
- выделить на основе указанной типологии широкое и узкое понимание политического компромисса;
- вычленить этапы процесса политического компромисса;
- дифференцировать понятие «предмет политического компромисса», емко и достоверно характеризующее политический смысл компромиссного соглашения;
- выделить и обосновать триединую сущность политического компромисса, находящую свое выражение в его непреходящих функциях;
- наметить контуры диалектической дихотомии «содержание-форма» применительно к политическому компромиссу; — очертить рамки понятий «конфликтно-компромиссного ряда», дать авторскую характеристику политической конфликтности и ее уровней;
- показать соотношение понятий «конфликтно-компромиссного ряда», таких как вражда, соперничество, партнерство, коалиция, союзничество, консенсус, выстроить и обосновать схему их динамической иерархии, показать роль компромисса, с одной стороны, и обострения отношений, с другой стороны, как перманентных динамических альтернатив, трансформирующих отношения сторон от одного уровня «конфликтного ряда» к другому.
В главе «Компромисс как историческое явление»:
- показана противоречивая эволюция политической роли компромисса, начиная с ранних этапов развития человечества;
- дана авторская интерпретация ключевых политических идей Аристотеля, Макиавелли, марксизма-ленинизма, показаны их преемственность и их противоречия, актуальные для нашего времени;
- предложена и обоснована новая типология политического компромисса, использующая в качестве критерия политические (исторические) последствия реализации компромиссного соглашения и включающая такие виды политического компромисса, как спасительная альтернатива, политический оптимум, возможная альтернатива, способ ухода от реальности, самообман, тактическая уловка, средство консервации противоречий, нереализованная возможность;
- на примерах из истории Англии, Италии, Франции, Испании проанализирована роль политического компромисса в конституировании стабильных политических систем современности и сделаны соответствующие выводы о том, каковы причины достигнутых в деле стабилизации системы успехов;
- сделан обзор перспектив политического компромисса в развивающихся странах, также с привлечением современного материала.
В главе «Проблемы стабильности в России и политический компромисс» на основе анализа современной ситуации в нашей стране предпринята попытка сформулировать основные аспекты и перспективы широкого политического компромисса, способного привести к подлинному национальному примирению и созданию стабильной политической системы в России.
Практическая значимость работы. Отмеченные выше вклад автора в разработку проблемы и степень новизны полученных результатов обусловливают и практическую значимость работы, которая состоит в том, что методологические разработки и практические рекомендации, содержащиеся в работе, могут быть использованы как для дальнейших исследований проблематики политического компромисса, в том числе и прикладных, так и в целях оптимизации конкретных политических решений на любом уровне и в ситуациях, требующих достижения согласия посредством взаимных уступок.
Апробация работы. Основные положения диссертации изложены автором в 11 публикациях, в том числе в трех опубликованных научных статьях:
- Политический компромисс: современная проблематика. // Государство и право, 1992, № 12, объемом около 1 печатного листа;
- Лафайет и Бонапарт. // Государство и право, 1993, № 4, объемом 1 печатный лист;
- Проблематика понятия политического компромисса. // Саратов, Издательство Саратовского экономического института, 1993, объемом 0,5 печатного листа.
Отдельные предложения автора, изложенные в прессе, приняты к рассмотрению на Конституционном совещании, созванном президентом Российской Федерации в 1993 году.
Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.
Таким образом, настоящую работу можно охарактеризовать как эвристическое исследование некоторых актуальных проблем политического компромисса.
Наглядное представление об основных рассматриваемых в работе срезах и аспектах единого явления — политического компромисса — дает предлагаемая ниже схема. Один срез составляет дифференцированный анализ определений компромисса, выстраивающихся в систему его дефиниций и рассматриваемых в параграфе 1.1. На этой же схеме отражено соотношение понятий сущности, содержания, формы и предмета политического компромисса, дифференцируемых и анализируемых в параграфах 1.2 — 1.3. Отдельная «ветвь» схемы отражает различные определения компромисса в его политических последствиях, а сами определения этого типа рассматриваются в параграфе 2.2. В целом данная схема дает возможность представить различные многофакторные дефиниции политического компромисса в органическом единстве и в определенной мере служит «путеводителем» по теоретической части данной работы.
[1] Ожегов С.И. Словарь русского языка. — М., 1986. — с.248.
[2] Основы политической науки, в 2-х частях. — М., 1993. — ч.1, с.76.
[3] Мельвиль А.Ю. США — сдвиг вправо? Консерватизм в идейно-политической жизни США 80-х годов. — М., 1986. — с.49.
[4] Сахаров А.Н. Демократия и воля в нашем Отечестве. // Свободная мысль. — 1991. — № 17. — с.47.
[5] Яковлев А.Н. Уроки одной революции. // Свободная мысль. — 1992. — № 7. — с.97.
[6] Цит. по: Мушинский В.О. Ханна Арендт и ее главная книга. // Свободная мысль. — 1992. — № 7. — с.75.
[7] Аристотель. Политика. — СПб., 1911. — 1292a10.
2.1.2. Политические идеи Аристотеля и компромисс
Политические идеи Аристотеля и компромисс
Рабовладельческое общество предстает перед нами как система, в которой одна часть населения — рабы — насильственно лишена политических прав и возможностей участвовать в политической жизни, а другая — «рабовладельцы», или, вернее, свободные граждане, — навязчиво, порою под принуждением, вовлекается в дела государства. Поскольку политическая жизнь в рабовладельческом обществе — монополия свободных граждан, постольку и политический компромисс — инструмент реализации их, и только их интересов.
Вращаясь в ограниченном полисным государством пространстве, политические деятели и мыслители Древней Греции имели возможность «экспериментировать» с различными формами государственного устройства, выявлять преимущества и недостатки каждой из них. Основы политического знания, выработанные греками две — две с половиной тысячи лет назад, и по сей день служат источником изысканий ученых. К анализу средств разрешения политических противоречий обращались Солон, Пифагор, Платон, Перикл, Сократ и многие другие выдающиеся умы того времени. Так или иначе все они стремились выработать некое «идеальное» государственное устройство, при котором свободные граждане жили бы в мире и согласии с добропорядочными правителями и друг с другом. Но наибольшим реализмом, глубиной и актуальностью отличаются исследования и выводы Аристотеля. Аристотель и его ученики исследовали политику и государственное устройство 158 полисов. Результаты этих исследований сконцентрированы в «Политике» — сокровищнице древнего политического опыта и, по существу, первом эмпирико-аналитическом труде в истории науки.
В «Политике» Аристотель выделяет шесть основных видов государственного устройства. В предлагаемой ниже Таблице наглядно показывается, каковы выделяемые Аристотелем формы государства и какими критериями он руководствовался, разграничивая их.
Таблица 1. Формы государственного устройства по Аристотелю*
|
* [«Политика», Г,V,1-4] |
В свою очередь, каждая из этих форм имеет свои разновидности и модификации, связи с другими формами, в зависимости от исторических, социальных, географических и т.п. условий. Выделению и анализу этих разновидностей посвящена значительная часть «Политики».
В настоящей работе не представляется возможным рассмотреть особенности всех аристотелевских форм государства. Отметим лишь, что анализируя реально существующие государственные устройства, Аристотель исходит из того, что большинство из них имеет «неправильные» формы правления. Действительно, для царской власти и аристократии необходимо как правление достойных и благородных людей, так и согласие народа на свое подчинение им, что возможно лишь при наличии добродетели у всех граждан, позволяющей им достойно переносить свое неравенство. «Более слабые всегда стремятся к равенству и справедливости, а сильные нисколько об этом не заботятся»[1]. Иными словами, чтобы монархия и аристократия обрели стабильность, граждане должны быть сильными и добродетельными, а на практике это сочетание редко встречается. Поэтому царская власть обычно перерождается в тиранию или олигархию, а аристократия — в олигархию или демократию.
Как олигархия, так и демократия обладают достаточной стабильностью (это показывает политический опыт греческих полисов), но и внутри их происходят распри между богатыми (олигархами) и бедными (демосом). В олигархиях демос поднимает восстания «ради достижения равенства»[2], а сами олигархи — вследствие междоусобной борьбы. В демократиях же честолюбивые личности, будь то выходцы из аристократии или из народа, поднимают восстания ради установления тирании, а знатные роды — ради организации олигархии. Мы видим, что в основе постоянных волнений, возникающих в «неправильных» формах правления, лежит противостояние бедных и богатых, и это замечал еще Платон. Чтобы создать не идеальное платоновское государство, а реальное, но образцовое государственное устройство, все граждане которого жили бы в мире и согласии, необходимо, по мысли Аристотеля, сгладить это противоречие, то есть, как бы мы сказали сегодня, достигнуть некий «общественный консенсус» об основах политического строя.
Поэтому Аристотель выступает за собственность «среднюю, но достаточную»[3], такую, когда граждане, обладающие ею, не чувствовали бы себя в чем-либо ущемленными, но и не покушались бы на чужое. Соответственно Аристотель и называет таких граждан «средними».
Поскольку в государстве, основанном на преобладании средних, сглаживается противоречие между бедными и богатыми, постольку и «усиление средних граждан … ведет к прекращению внутренних распрей, возникающих на почве неравенства»[4]. Естественно, что «государство, состоящее из средних людей, будет иметь и наилучший государственный строй»[5], где средние «сильнее обеих крайностей или по крайней мере каждой из них в отдельности. Соединившись с той или иной крайностью (т.е. с состоятельными либо неимущими. — Б.Т.), они обеспечивают равновесие и препятствуют перевесу противников»[6].
Напротив, «когда одни владеют слишком многим, другие же ничего не имеют, возникает либо крайняя демократия, либо олигархия в чистом виде, либо тирания, именно под влиянием противоположных крайностей»[7]. Наибольшую опасность видит Аристотель в тех случаях, «когда за отсутствием средних граждан неимущие подавляют своей многочисленностью» — тогда «государство оказывается в злополучном состоянии и быстро идет к гибели»[8], перерождаясь в охлократию и тиранию. Определив олигархию как правление богатых, а демократию — как власть бедных, можно выделить и сущность строя, при котором доминируют средние граждане — политии. «Полития является как бы смешением олигархии и демократии»[9], то есть «состоятельных и неимущих»[10]. «И чем государственное устройство будет лучше смешано, тем оно окажется устойчивее»[11].
Таким образом, подход Аристотеля к конструированию политии заключается в стремлении взять из наиболее распространенных форм — олигархии и демократии — все лучшее, отвергнув все неразумное и ведущее к общественным конфликтам, и подкрепить это «смешение» новой социальной базой — средними гражданами, более всего ценящими свою свободу, собственность и социальную стабильность.
Так что же есть аристотелевская полития, как не исторический компромисс между двумя противоположными состояниями — богатством и бедностью, инициирующими существование противостоящих форм государственного устройства — олигархии и демократии?!
Аристотель часто ссылается на умеренную цензовую демократию Солона как на пример-прообраз политии. Ведь реформы Солона — ни что иное как компромисс, позволивший сгладить обострявшиеся противоречия между загнанным в долговую кабалу демосом и живущими в страхе перед ним аристократами. Солон оказался способным откликнуться на требования времени, подкрепив существовавшее равновесие сил состоятельных и неимущих справедливыми законами. Увы, судьба всех компромиссных реформаторов — непонимание и огульная критика. И аристократам, и демосу казалось, что Солон сделал для них слишком мало; одним — что он дал слишком много свободы, другим — что ее совершенно недостаточно. Но главное, ни у тех, ни у других, несмотря на высокую эллинскую культуру, не было еще потребности разрешать противоречия миром, учитывать интересы оппонента. Напротив, чем дальше в глубины истории уходили реформы Солона и Клисфена, тем более очевидными становились растущая взаимная ненависть борющихся партий, готовых ради своей победы не останавливаться ни перед чем. Мудрость и авторитет ученых в и в глазах демоса, и в восприятии олигархов все более выступали свидетельствами их «предательства».
И все же, как это часто бывает, гениальные догадки Аристотеля пережили невежество его современников. Нельзя не обнаружить принципиальное сходство теоретических подходов Аристотеля к политии и современного понимания политического компромисса. Это и стремление решать возникающие противоречия мирным путем, посредством согласования интересов, поиска лучших и взаимоприемлемых решений, отказ от любых крайностей, несправедливости, насилия, и условие воспитания высокой политической культуры и взаимопонимания сторон, и т.д. Наконец, Аристотель гениально предугадал природу сил центристского действия, проводящих компромиссы в реальную политику. И сегодня мы наблюдаем на Западе расцвет и триумф этих сил, традиционно «цементирующих», как и отмечал Стагирит, государство; их социальной базой является современный средний класс — «научный и проектно-конструкторский персонал, инженерно-технические специалисты широкого профиля», а также «рабочие высокой квалификации, постоянно растущая группа работников сферы услуг, подавляющая часть фермеров и интеллигенции»[12]. Это, как отмечал Д.Белл, «класс, вооруженный знаниями»[13], люди, в руках которых главной производительной силой стал Интеллект.
Строго говоря, современные западные общества, по терминологии Аристотеля, — скорее политии, чем демократии. Собственно демократической чертой в них является всенародное голосование. Фактическая же власть сосредоточена в руках избираемых народом должностных лиц, а это уже «явный признак олигархии». Вернее, политические права и свободы существуют как возможность, полностью никогда не реализуемая, как нечто, на осознании общего владения которым основывается стабильность государства. Вера в естественные права стала не менее мощным легитимирующим фактором, чем в свое время — религиозная вера. Граждане демократических стран считают, что именно они в конечном счете определяют власть в государстве, что, следовательно, власть народна и потому действует в их интересах. В реальности, однако, властный слой достаточно узок и стабилен, а политика определяется требованиями ситуации, которые могут не совпадать, и часто не совпадают с предвыборными обещаниями кандидатов и пожеланиями избирателей. При этом граждане, как правило, доверяют не столько какому-то конкретному правительству, сколько институциональному режиму в целом. Иными словами, граждане делают вид, что пользуются широчайшими политическими правами, а власти создают впечатление, что избраны всем народом претворять его волю. Разгадка парадокса в следующем: власть не мешает свободной неполитической деятельности индивидов, а те, в свою очередь, не покушаются на основы власти. Удовлетворенность статус-кво и есть стабильность. И в совокупности такой порядок можно определить как приближающийся к политии. Думается, и аристотелевскую политию следует понимать как процесс конструирования наиболее предпочтительного для каждого данного социума государственного устройства.
[1] Аристотель. Политика. — СПб., — 1318b5.
[2] Аристотель. Политика. — СПб., — 1301b25.
[3] Аристотель. Политика. — СПб., — 1295b40.
[4] Аристотель. Политика. — СПб., — 1308b30.
[5] Аристотель. Политика. — СПб., — 1295b25.
[6] Аристотель. Политика. — СПб., — 1295b35.
[7] Аристотель. Политика. — СПб., — 1296a5.
[8] Аристотель. Политика. — СПб., — 1296a15.
[9] Аристотель. Политика. — СПб., — 1293b30-35.
[10] Аристотель. Политика. — СПб., — 1294a20.
[11] Аристотель. Политика. — СПб., — 1297a5.
[12] Ершов С.М. Middle class: для себя или для всех? // Литературная газета. — 1990. — 27 июня — c.14.
[13] Цит.по: Ершов С.М. Middle class: для себя или для всех? // Литературная газета. — 1990. — 27 июня — c.14.
Заключение
Таков, в целом, один из возможных вариантов исследования явления компромисса в политическом процессе. Мы говорим «один из возможных вариантов» вовсе не случайно: работая над проблематикой политического компромисса, мы получили достаточно оснований убедиться, что тема эта воистину неисчерпаема. Стоит только глубже «копнуть», например, институциональные аспекты компромисса, как сразу же дадут о себе знать психологические, социальные, экономические, географические и пр. составляющие политического процесса. Следовательно, компромисс не только может быть объектом анализа различных гуманитарных наук, но и в рамках предмета политической науки подвергнут исследованию с самых разных сторон и позиций.
Проведенный в настоящей работе анализ проблематики политического компромисса позволяет сделать следующие основные выводы (некоторые из них предлагаются в дискуссионном плане).
- Политический компромисс является важным и обязательным элементом политического процесса, как имевшего место в прошлом, так и современного. Анализ накопленного политического опыта позволяет установить, что компромисс имманентно присущ политической деятельности и является способом реализации целей в политике. В то же время компромисс по сути является исключительно мирным, наиболее цивилизованным способом, благоприятствующим разрешению политических противоречий; констатация этого факта не исключает, разумеется, того, что в результате реализации компромисса может иметь место обострение отношений между заключившими его сторонами.
- Политический компромисс представляется неоднозначным, многоаспектным явлением, противоречиво трактуемым в различных политических системах, в разные исторические эпохи и на разных этапах политического развития. Общими чертами, характеризующими политологическую сущность компромисса, представляются следующие функции, выполняемые компромиссом в политическом процессе:
- компромисс выступает в качестве способа разрешения политических противоречий;
- компромисс способствует реализации целей оппонирующих сторон;
- компромисс приводит к достижению некоторого согласия через уступки оппонирующих сторон друг другу.
- Эффективность политического компромисса может быть определена на основе следующих критериев:
- способен ли данный компромисс устранить или, по крайней мере, отдалить главную угрозу обществу (предварительно необходимо выявить, какая перспектива несет в себе наибольшую опасность);
- способен ли он в достаточной степени удовлетворить интересы конструктивных сил общества, а также изолировать и нейтрализовать деструктивные силы;
- не рождает ли компромисс новую тенденцию, которая в перспективе может представить для общества еще большую опасность;
- реально ли выполнение конкретных договоренностей, достигнутых сторонами, заключившими компромисс.
- Политические компромиссы могут носить позитивный (конструктивный), негативный (деструктивный) и неоднозначный (обоюдоострый) характер.
Конструктивный характер компромисс имеет в тех случаях, когда он означает устранение угрозы разрастания широкого конфликта в обществе или на международной арене, либо является оптимальным, в данных условиях, политическим решением, либо представляется одной из нескольких приемлемых альтернатив.
Деструктивный характер имеет компромисс мнимый, игнорирующий сложившиеся политические реалии и ведущие тенденции политического развития, а также компромисс, явившийся результатом самообмана заключивших его политиков.
Обоюдоострый характер носит компромисс, консервирующий имеющиеся противоречия, и компромисс как тактическая уловка; оценка этих двух видов компромисса как конструктивных или деструктивных зависит от конкретных политических последствий их реализации.
- Политические конфликты имеют, как правило, две альтернативы развития: компромиссную и конфронтационную. Первая (ставка на переговоры) имеет целью урегулирование конфликта посредством взаимных уступок, вторая (ставка на достижение одностороннего превосходства) приводит к дальнейшему обострению отношений между оппонирующими сторонами. При таком подходе подразумевается, что компромисс и конфронтация является перманентными динамическими альтернативами политического процесса, трансформирующими отношения от одного уровня конфликтности к другому: компромисс — в сторону согласия, консенсуса, а конфронтация — в сторону вражды и войны. В современных условиях, при наличии в мире огромных арсеналов разрушительного оружия, более предпочтительным представляется следование компромиссной альтернативе.
- Политический компромисс обладает большим конструктивным потенциалом в демократических политических системах, нежели в тоталитарных и авторитарных. Компромисс органичен демократии прежде всего потому, что в ней сформировались как политические институты, в рамках которых возможно публичное согласование интересов (органы народного представительства), так и благоприятное общественное мнение, в большинстве своем настроенное на мирное урегулирование конфликтов, выработавшее стойкий иммунитет к силовым, чрезмерно радикальным решениям.
- Компромисс более эффективен в стабильных политических системах, чем в нестабильных, в то же время для достижения стабильности также может быть использован компромисс. Демократическая стабильность, в свою очередь, оказывает благоприятное воздействие на предрасположенность общества и политиков к компромиссам. Другие объективные факторы, благоприятствующие формированию компромиссного поведения, следующие:
- наличие «среднего класса» и его политических представителей;
- отсутствие острых, определяющих развитие политической борьбы противоречий между состоятельными и неимущими;
- согласие граждан и политических сил относительно основ строя и принципов политической борьбы.
- Применительно к современной России политический компромисс представляется альтернативой, способной, при ее конструктивном использовании, содействовать преодолению нынешнего кризиса, становлению стабильной политической системы и переходу к цивилизованному рынку.