О том, как НЕ надо писать исторические произведения, на примере романа “Циркачка на троне”, впервые вышедшего в 1952 году и переведённого на русский язык в 2002-м. Призываю феминисток и всех неравнодушных на голову автора, Гарольда Лэмба, ныне покойного, но при жизни выдававшего себя за историка и писателя.
На скриншоте выше – абзац из этого произведения, здесь говорится об обстоятельствах гибели королевы остготов Амаласунты. Но что мы видим? Мы видим сразу ЧЕТЫРЕ грубейшие ошибки, непозволительные для писателя-историка.
Во-первых, автор объявляет “взбалмошной” женщину, которая в течение 8 лет удерживала власть над Италией, в сложнейших обстоятельствах управляя молодым государством северных варваров, не привыкших к женскому правлению; её политические таланты признавали все; беда остготской королевы заключалась не в воображаемой “взбалмошности”, а в том, что эти обстоятельства всё же оказались сильнее её талантов.
Во-вторых, автору мало уязвить одну Амаласунту – он обобщает, объявляя “взбалмошность” чертой всех женщин. Интересно, Хатшепсут тоже была взбалмошной? Нефертити? Семирамис? Клеопатра? Ливия, жена Августа? Елена, мать Константина? Галла Плацидия? Та же Феодора? Лэмб всерьёз полагает, что великий, мудрый, проницательный Юстиниан, как никто умевший разбираться в людях, сделал бы взбалмошную женщину своей женой и соправительницей? Конечно, заведомый вздор.
Далее, в-третьих, автор исторического (!) произведения об эпохе Юстининиана не знает, что Амал (Амалы, Амалунги) – не имя человека, а династия остготских королей. “Философа”, убийцу и преемника Амаласунты на остготском троне, звали Теодат (Теодахад).
Наконец, в четвёртых: автор, очевидно, полагает, что важнейшие политические решения принимаются под настроение, а не в силу обстоятельств. Это просто глупость, совершенное непонимание истории. На самом деле Амаласунта – в отличие, к слову, от своих преемников-мужчин, Теодахада и Витигеса – и не собиралась убегать в Константинополь. Она, верная дочь и единственная наследница Теодориха Великого, верила в свою способность удержаться у власти. Сделать это в тех обстоятельствах можно было только выйдя замуж, дав остготам короля, а для себя сохранив реальную власть. Амаласунта выбрала “философа” Теодахада, который был одержим своими собственными страстями, и у него были свои обстоятельства, в силу которых он и счёл за лучшее освободиться навсегда от дочери Теодориха. Ошибка? Да, ошибка, ставшая для королевы роковой. Но это политическая ошибка, ошибка не женщины, но политика. Не факт, что, сделав иной выбор, Амаласунта сумела бы спасти себя и трон. Там был отчаянный цугцванг, когда любой из выходов плох и ещё хуже. Она могла бы спастись, если бы была… мужчиной. Или если бы имперские войска прибыли в Италию чуть раньше. Если бы… и тут мы закономерно обращаемся к альтернативной истории.
В “Сарантийской мозаике” Гая Гэвриела Кея Амаласунта, дочь Теодориха Великого, королева остготов, выведена под именем Гизеллы, царицы антов, дочери великого царя Гилдриха. И, в отличие от РИ, в АИ Кея царица Гизелла спасается в Сарантии (~ Константинополе), а потом сама становится императрицей и присоединяет Батиару (~ Италию) к владениям Империи. Так Кею удаётся избежать ужасной, изнурительной и разорительной войны, которая в нашей исторической реальности продолжалась почти 20 лет после гибели Амаласунты. Я не могу сказать, что такой альтернативный хэппи-энд очень убедителен именно для историка и политолога, но, с точки зрения читателя, он выписан великолепно и выглядит вполне реалистично.
В моих “Наследниках Рима” Амаласунта послужила основным прототипом для Кримхильды, дочери Круна, герцога Нарбоннской Галлии. Причём моя героиня больше соответствует образу взбалмошной женщины, совершенно неподготовленной для власти, какой Амаласунту зря рисует Лэмб. После смерти отца Кримхильда пытается удержать нарбоннский трон, но стихия мятежа сметает её. Потом приходит легион Милиссина (~ Велизария) и силой возвращает ей герцогство. Увы, Кримхильда – не Амаласунта, тем более, не Гизелла, у неё нет политических талантов, она не умеет править государством. Поняв это, наконец, имперцы сами убирают её и вручают трон её брату, недавнему мятежнику Варгу. А Кримхильду забирают в Темисию (~ Константинополь), где она принимает имя Ксения, что значит “гостья”, начинает новую жизнь и даёт себе клятву мести; да, она ещё сыграет свою роль.
Итак, Амаласунта – прекрасный исторический образ с трагической судьбой, образ, вдохновляющий не одно поколение историков и писателей. Но воспринимать его нужно адекватно, грамотно и достоверно. Иначе будет только стыд и срам, как получается у Лэмба.