Опубликованная неделю назад статья к 500-летию мирового доминирования Запада оказалась самой популярной и востребованной за 30 лет моей работы в качестве политического публициста (если не считать материалы в центральной прессе первой половины 90-х, которая тогда выходила миллионными тиражами). Более двухсот комментариев на сайте “Взгляда”, десятки перепостов и даже видеоролик на ютуб-канале с сотней тысяч подписчиков. Это заслуга не моя, а самой темы, в которой так тесно сплетаются прошлое, настоящее и будущее. Говоря о об окружающей реальности, люди хотят понимать, откуда она появилась, как мир к этому пришёл, кто виноват и что теперь делать.
Изначально текст был вдвое больше. Он содержал обширную историческую часть, но её пришлось ужать в силу требований формата. Полный текст статьи можно прочесть здесь, на моём авторском сайте, публикую его с согласия редакции.
Другие материалы во “Взгляде” доступны по ссылке.
КАК НАЧИНАЛИСЬ И ЧЕМ ОБЕРНУЛИСЬ
500 ЛЕТ ДОМИНИРОВАНИЯ ЗАПАДА
Министр иностранных дел России С.В.Лавров неоднократно подчёркивал, что пять столетий доминирования «так называемого коллективного Запада» подходят к концу. Актуальный календарь истории даёт возможность разобраться, как начиналось это доминирование, чем обернулось и почему для нас, живущих на излёте этой эпохи, так важно преодолеть её, чтобы идти вперёд. 13 августа 1521 года – день, который мы с уверенностью можем назвать началом этой 500-летней исторической эпохи.
В тот самый день завершился штурм Теночтитлана, столицы империи ацтеков, отрядом испанских конкистадоров под предводительством Эрнана Кортеса. История этой кампании потрясает воображение и кажется ожившей сказкой – но сказкой кровавой, тёмным фэнтези наяву, в сравнении с которым знаменитая «Игра престолов», и где герои Запада несли невежественным массам свет цивилизации, не спрашивая их согласия, ступая через миллионы трупов.
Теночтитлан был красивейшим городом, а правитель ацтеков Монтесума II –богатейшим из монархов мира. При Монтесуме в Теночтитлане проживали, по различным данным, от трёхсот тысяч до миллиона человек, то есть больше, чем в тогдашних Париже, Риме, Лондоне, Севилье, Лиссабоне, Праге, вместе взятых. Подданными Монтесумы были 15 миллионов человек, включая племена, которые признавали господство ацтеков. Их империя занимала территорию втрое больше самой Испании.
И вся эта великая империя буквально за два года (1519-1521) рухнула к ногам конкистадоров! Несколько сот испанцев одержали полную победу над сотнями тысяч воинов-ацтеков. Последний император Куаутемок попал в плен к Кортесу и был запытан до смерти, Теночтитлан – захвачен и разрушен. Сейчас на месте бывшей ацтекской столицы – Мехико, столица Мексики, Куаутемок – национальный герой страны.
Как же испанцам это удалось? И как вообще они оказались у стен Теночтитлана, так далеко от родины, на другом конце Земли? Что их туда привело?
Чтобы получить ответы на все эти вопросы, нам стоит вернуться из Старого Света в Новый, из Мексики – в Испанию, из 1521 года – на четверть века назад.
В то время Испанией правили два самых выдающихся монарха в её истории – Изабелла, королева Кастилии, и её супруг Фердинанд, король Арагона. В 1492 году, когда Колумб открыл Америку, Изабелла и Фердинанд завершили Реконкисту, отвоевание пиренейских земель, занятых ещё в VIII веке арабами-магометанами. Только-только обосновавшись в Альгамбре, столице бывшего Гранадского эмирата, супруги-соправители выпустили эдикт, который предписывал всем евреям либо креститься, либо покинуть пределы владений Кастилии и Арагона. Нет, монархи не были антисемитами, наоборот, сами активно сотрудничали с евреями, а те помогали им закрепиться у власти. Но Изабелла и Фердинанд были политиками-реалистами, суровыми прагматиками и, вместе с тем, убеждёнными адептами католической веры. Чуть позже судьбу евреев разделили мавры. Воссоздав единую страну, католические короли желали править единым и сплочённым католическим народом; в ту эпоху народы сплачивала не этническая принадлежность, а религиозная вера.
Тогда же из Америки вернулся генуэзец Христофор Колумб, посланный королевой Изабеллой на поиски пути в Индию. Он сам ещё не знал, что открыл портал в ад, а знал бы – десять раз подумал бы: стоит ли?.. История любит играть в чёрный юмор: начавшись с Америки, ровно четыре столетия спустя Испанская империя и закончится падением Филиппин, которые приберут к рукам молодые и алчные США.
Но во времена Колумба никаких «Соединённых Штатов» не было даже в проекте. Зато он привёз Изабелле настоящих туземцев (которых по ошибке назвал индейцами), а главное – золото. И сообщил, что там, где он это золото добыл, можно взять ещё и ещё. И ещё!
В 1503 году королева Изабелла умерла, а её супруг Фердинанд не пользовался доверием кастильской знати, которая считала арагонского короля «чужаком». Всё изменилось после его смерти в 1516 году. Королём Кастилии и Арагона стал внук Изабеллы и Фердинанда Карлос, он же Карл V Габсбург, пожалуй, самый знаменитый в мировой истории человек по имени Карл (возможно, после Карла Маркса, но это не точно). Карл V не обладал политическим гением бабки и деда, но у него был государственный ум, а ещё им владели колоссальные амбиции. Он мечтал стать повелителем мира – и почти стал им. Много лет спустя Карл скажет: «Над моей империей никогда не заходит солнце». В XIX веке эту фразу присвоят английские колонизаторы, но ни до, ни после Карла V не было такого монарха, который бы единолично правил столькими народами.
По праву наследования, а также в результате войн и политических союзов Карл получил во владение огромные территории в Европе. В 1519 он также стал императором «Священной Римской империи», разнородного государственного образования, которое включало множество германских, центрально- и южноевропейских территорий, претендуя на роль единственной наследницы Древнего Рима. В Европе доминирование Карла V было безусловным, всерьёз ему противостоял один лишь французский король, но всякий раз неудачно. Англия в те времена сидела тихо, а Москва, незадолго до того сбросившая иго Золотой Орды, только-только поднималась и в большой европейской политике почти не участвовала.
Чтобы удержать и укрепить господство над Европой и финансировать свои многочисленные кампании, Карл V отчаянно нуждался в деньгах. Но его положение в глазах испанцев осложнялось двумя обстоятельствами. Во-первых, Карл родился во Фландрии (современной Бельгии), там же провёл детство и юность, испанских нравов не знал, с гордым кастильским дворянством обращаться не умел, об авторитете королевы Изабеллы не мог и мечтать. Во-вторых, он присвоил престол Кастилии через голову своей матери Хуаны, дочери и законной наследницы Изабеллы. Королеву Хуану объявили «Безумной» (с тем она и осталась в истории) и добровольно-принудительно переселили в монастырь; это решение, как бы мы сейчас сказали, было непопулярным и многим в стране не понравилось. Итак, чтобы исправить своё королевское реноме в глазах испанских подданных, молодому Карлу требовалось чудо. Другое чудо требовалось для того, чтобы найти деньги для первого.
Тем временем по пыльным дорогам Кастилии и Арагона скитались тысячи хитроумных (и не очень) идальго, которые умели только воевать, но воевали лучше, чем кто-либо в тогдашней Европе. Это была взрывоопасная смесь пассионарности и неустроенности. Реконкиста закончилась, воевать оказалось не с кем, тысячи сорвиголов остались не у дел, без земли и без богатств. Крамольный же вопрос, а не пойти ли вам работать, прозвучать не мог, так как это было оскорбительно для чести благородного идальго и могло закончится смертью любого из глупцов, кто бы его решился такое спросить. После изгнания евреев и морисков, игравших огромную роль в торговле, ремеслах и науках, горячие испанские идальго также не горели желанием брать на себя эти «недостойные» дворян занятия. Иное дело, грабить караваны: это было более престижно, но отнюдь не богоугодно, и всерьёз вредило королевской казне.
Решение нашлось само собой, причём король его активно поддержал. Сотни, а затем и тысячи пассионарных идальго отправились за океан по пути, проторенному Колумбом и другими первопроходцами. В Испании они оставляли нищету и безысходность, в Америке – Новой Испании – им грезились новые земли, которых уж точно хватит на всех, и невероятные богатства, которые придётся отвоёвывать, но это никого не пугало. А кроме того, конкистадоры, будучи верными сынами своей матери католической церкви, несли учение Христа отсталым и невежественным идолопоклонникам. Прибыв на место, они убеждались – а многие, к несчастью, на самих себе, – насколько дикие и кровожадные нравы царят у ацтеков: те практиковали человеческие жертвоприношения, вырывая сердца живых ещё людей, купаясь в их крови. И разве не долг доброго христианина перед Господом привести к Христу этих злосчастных дикарей?
Глядя из нашего времени, трудно сказать наверняка, какие мотивы превалировали среди конкистадоров, алчность или религиозное рвение. Но всё вместе сложилось удачно: люди, которым не хватило места в Старом Свете, обрели новые цели жизни в Новом, и были готовы любой ценой добиваться их достижения.
Для индейцев это означало катастрофу. У населявших Америку народов бытовало поверие, что однажды возвратится их верховный бог (обычно это был Кецалькоатль), он будет белокожим, с бородой, вооружён необыкновенным оружием, с ним явятся его помощники, такие же бледнолицые, как он, и множество других невиданных созданий. Поэтому когда Эрнан Кортес сотоварищи предстали перед ацтеками, те сразу же признали в них богов, спустившихся с небес. Индейцы прежде не видали лошадей и приняли всадников за единое создание, за этаких кентавров (если бы они знали, кто такие кентавры). А ружья, огненные трубки, и особенно пушки, способные убивать множество людей на расстоянии, совершенно деморализовали их. Потом, правда, туземцы поняли, что и новоявленных «богов» можно убить, что они такие же люди.
Но дело было сделано. Всё новые царства рушились к ногам конкистадоров, одно за другим туземные племена признавали власть короля Карла, и горы золота и серебра отправлялись за океан, Испанской короне. Неизвестные в Америке болезни, такие как оспа и корь, привезённые незваными гостями, массово косили туземцев, истребляя всякое сопротивление и высвобождая жизненное пространство для колонизаторов. Испанская колонизация расползалась по Америке, где-то соперничая с португальской, но чаще следуя далеко впереди. Земля была велика и обильна, и казалось, места хватит всем. Тордесильясский договор 1494 года разделил сферы влияния в Новом Свете, так будущая Бразилия стала португальской, а вся остальная часть Нового Света отошла к Испании.
«Эрнан Кортес со своими людьми завоевывает Мексику, Писарро – Перу, Нуньес де Бальбоа выходит к Тихому океану, а многие другие гибнут в сельве и тонут в забвении. И совсем немногие – старые, покрытые шрамами – возвращаются в свои деревни богачами; но большая их часть остаётся там, на дне рек, в залитых кровью храмах, в забытых и заросших могилах. А те, кто не пал от руки своих же товарищей, кончают жизнь на плахе – из-за того, что восстали против вице-короля, из-за того, что поступили по-своему, из-за заносчивости, из-за амбиций. Или же, покорив целые империи, кончают свой путь на паперти, прося милостыню, в то время как на открытые ценой их крови и с риском для их жизни земли тучей паразитов слетаются из Испании королевские чиновники, сборщики налогов, священники, эксплуататоры недр и земель: ястребы кинулись на добычу с твердым намерением прибрать всё это добро к рукам».
Так пишет в своей «Истории Испании» знаменитый романист Артуро Перес-Реверте.
К горечи победителей, новые плодородные земли и горы награбленных в Америке богатств не принесли им ни счастья, ни процветания, и миллионы уничтоженных туземцев не открыли врата в рай. История, как было сказано, любит зло шутить со своими героями и антигероями, тем более, это обычно одни и те лица. Под конец жизни Карл V, король и император, повелитель половины мира, безумно уставший и измученный 40 годами борьбы за власть над обитаемым миром, добровольно отрёкся от всех принадлежащих ему тронов и отправился в монастырь. Где и умер спустя три года после своей матери королевы Хуаны (1558). В Испании ему наследовал сын, Филипп II, король-бюрократ, мрачный, нелюдимый затворник, не обладавший ни политическим гением Изабеллы и Фердинанда, ни государственным умом Карла.
И ещё 40 лет правления Филиппа II Испания, питаемая богатствами Нового Света, царила над Европой, а по Европе уже в полный рост шагала Реформация. Филипп же возомнил себя воинствующим рыцарем Контрреформации. И все заокеанские богатства спускал на политические авантюры, на войны с протестантской Англией и восставшими Нидерландами, а также на бесчисленные резиденции двора и знати. Всё оказалось зря. Он так и умер, не добившись своих целей.
Но пример Филиппа II оказался заразителен ещё на три столетия вперёд. Менялись на испанском троне Филиппы и Карлы (среди них затесались даже два Фердинанда и одна Изабелла), приходили и уходили временщики и фавориты, министры и диктаторы, регенты и генералы – но порядок оставался неизменным. Испанская элита поняла, что можно не работать и не развивать страну, а жить за счёт награбленных в колониях богатств. Так и жила, пока не профукала и богатства, и колонии, да и саму страну. Держава, которая в XVI веке правила миром, встретила XX век без гроша за душой. И весь это век воевала с самой собой, заново училась жить и работать.
Англичане повели себя умнее. Они устремились в Америку на полтора столетия позже испанцев. Но Америка была огромна, места всё ещё хватало всем. Подобно испанцам, англичане плыли в Новый Свет, спасаясь от нищеты и безысходности, питая надежду на лучшую жизнь. В 1640-х годах в Англии была гражданская война, и по её итогам королю-тирану Карлу I Стюарту отрубили голову. Потом была республика и диктатура Кромвеля, случилась Реставрация, на трон вернулся Карл II, сын первого, а другой сын, Яков II, пытался утвердить католицизм, но был низложен «Славной революцией» (1688).
Здесь мы встречаем главное отличие английской колонизации Америки от испанской. Все конкистадоры были верными слугами короля, сынами церкви, и все земли, завоёванные ими, от самого начала Испанской империи до самого её конца считались владениями короны, впрямую управлялись из Мадрида. Англичане же были не воинами-конкистадорами, а переселенцами, представлявшими самих себя. В Новом Свете они становились собственниками и получали право на представительство в местных политических собраниях. Пройдёт ещё сто лет, и этот образ жизни оформится в девиз, зажёгший Американскую революцию: «Нет налогам без представительства».
Другое важное отличие: если испанцы быстро, ещё при Карле V, согласились с тем, что индейцы тоже люди, и относиться к ним нужно по-человечески, по-христиански, стараясь обращать их в католическую веру, то английские переселенцы, ставшие американцами, индейцев просто убивали. В Центральной и Южной Америке, куда пришли испанские завоеватели, туземцы погибали от неведомых болезней, но никто нарочно их не заражал.
А в Северной Америке переселенцы сознательно подбрасывали индейцам заражённые оспой одеяла и одежду. Так они отвоёвывали себе «жизненное пространство» в чужой, необъятной стране, которую алчно присвоили, даже не особо маскируясь верой; папы римского над ними не было, и вели их не священники, а богачи, собственники земли.
Усилившись настолько, чтобы заставить считаться с собой все державы Европы, США в конечном счёте сами стали Западом – и возглавили его.
Колонизация «отсталых территорий», которая в XVIII веке была только трендом, в XIX-м стала мейнстримом. Величие государства определялось тем, сколько у него колоний и как много сокровищ оно способно выкачать из них, чтобы обеспечить себе процветание. Великая английская промышленная революция была бы невозможна без жестокой эксплуатации Индии, которую сами англичане беззастенчиво называли «жемчужиной в короне Британской империи». Все монархи от Виктории, «бабушки Европы», до Георга VI, отца нынешней королевы Елизаветы II, считались императорами Индии. В целом их империя была самой большой из когда-либо существовавших в мировой истории. За англичанами с большим отрывом следовали французы, голландцы, те же самые испанцы и португальцы, даже бельгийцы.
Леопольд II, король-маклер, путём махинаций сделал Бельгийское Конго своим личным владением. При его правлении коренные жители страны подвергались такой чудовищной эксплуатации, что погибали миллионами в год. И это был первый документально подтверждённый геноцид в истории, он потряс и возмутил мировую общественность даже в те далеко не вегетарианские времена. Леопольду II пришлось передать Бельгийское Конго в собственность государства. Но за преступления против человечности Леопольда никто не судил, он остался королём и умер на бельгийском троне.
Второй Германский рейх, появившийся на карте мира только в конце XIX века, опоздал к разделу мирового пирога. Но тут же, устами будущего рейхсканцлера Бернгарда Бюлова, заявил имперские претензии на «место под солнцем». Чтобы получить свою долю колоний, рейх посылал в Южную Африку войска, которые истребляли местное население целыми племенами (геноцид гереро и готтентотов). Провожая войска в другую часть света, в Китай, кайзер Вильгельм II напутствовал своих солдат: «Действуйте вашим оружием так, чтобы и через тысячу лет ни один китаец не осмелился косо взглянуть на немца». Из тысячи обещанных Вильгельмом лет прошли чуть больше ста, но что бы теперь сказал он, глядя на современный Китай? ВВП Китая в пять раз больше ВВП Германии.
В 1914 году неистощимая страсть европейских держав к мировому господству приведёт их к Великой войне, к Первой мировой, затем и ко Второй.
Подведём итоги. Ровно 500 лет назад падением Теночтитлана началась эпоха доминирования «коллективного Запада». За первым миллионом её жертв, погибших в джунглях Мексики, последовали новые и новые повсюду в мире, их невозможно подсчитать. Везде, где ступала нога европейца (а затем и американца), лилась кровь, уничтожались племена и народы, а их национальные богатства становились добычей жестоких колонизаторов. Кому-то эти богатства не пошли впрок, как испанцам, а кто-то, как англичане, сумел выгодно распорядиться ими. Так или иначе, без этих награбленных по всему миру богатств Запад не стал бы тем Западом, «который мы знаем и любим». Воинствующие адепты колониализма мечтают вернуть нам XIX век и его нравы, превозносят «блага цивилизации», принесённые Западом в Азию и Африку, а если и осуждают Запад, то лишь за «сдачу позиций», за уход из колоний, новые власти которых до сих пор не в состоянии наладить нормальную жизнь в своих странах.
Но это аргумент не «за», а «против» Запада: чего стоит такая цивилизация, которая для своего утверждения на новых землях нуждается в постоянном присмотре иностранных хозяев? Как можно одной рукой голосовать за демократию и либерализм, а другой проводить черту между «цивилизованными» народами и якобы «отсталыми», делить людей на первый и все прочие сорта? Может быть, проблема в другом? В том, что ценности и идеалы, навязанные «коллективным Западом» в 500-летнюю эпоху его доминирования, не приживаются в странах с иной, незападной культурой? Может быть, если самоназначенные прогрессоры действительно желают этим странам, то лучше дать им жить как они сами хотят, без всех этих «демократических и либеральных ценностей», которые стали уже профанацией и на самом Западе, а за его пределами всё чаще выступают лишь как инструменты контроля над непокорными народами? И, может быть, не будь этих 500 лет доминирования, Западная Европа так и осталась бы захолустьем Ойкумены, каким она была в эпоху Римской империи, а цивилизации Средиземноморья, Востока и Юга ещё сильнее поднялись бы сами, без насильственной колонизации? Мы жили бы сегодня в ином мире, неизвестно, лучше ли, но, без сомнения, честнее и справедливее.
Так или иначе, эпоха доминирования «коллективного Запада» завершается на наших глазах. В его поступках больше нет победительной силы. Там, куда он вмешивается со своим уставом, возникает хаос. Последние примеры у всех на слуху: Ирак, Ливия, Афганистан. Действуя как слон в посудной лавке, Запад создаёт своим присутствием сразу две проблемы: первую – когда он входит, свергая стабильные национальные режимы, а вторую – когда выходит, оставляя выжженное поле, открывая дорогу к власти экстремистам.
Запад не хочет, но вынужден уходить отовсюду, где он пытался наводить свои порядки, но не смог. Сегодня Запад уже не тот, каким был при Карле V или Вудро Вильсоне, или даже Рональде Рейгане. В идейном плане «коллективному Западу» нечего предложить миру, кроме старых, обветшавших вильсоновских мантр, которые теперь мало кого убеждают и в которые он уже не верит сам. У конкистадоров Эрнана Кортеса, у повстанцев Джорджа Вашингтона, у колонизаторов Сесила Родса и у многих-многих, кто олицетворял «коллективный Запад» в прежние времена, был свой «образ будущего», тот Сияющий Город на Холме, куда он, «коллективный Запад», искусно завлекал народы мира. Но этот яркий образ растворился в Black Lives Matters, ЛГБТ и «новой этике». COVID-19 нанёс по Граду-на-Холме новый сокрушительный удар, показав всю неспособность «коллективного Запада» в одиночку противостоять реальным вызовам и угрозам цивилизации. Выяснилось, что «авторитарные» страны, такие как Китай, лучше справляются с ковидом, нежели «мировые демократии», чьи политики больше озабочены очередными выборами.
13 августа 1521 года, день падения Теночтитлана, можно считать символическим началом 500-летней эпохи доминирования Запада. На самом деле, как видим, это был долгий, растянувшийся на десятилетия и даже на столетия процесс. Так и завершение эпохи не случится в один день. В обозримом будущем «коллективный Запад» никуда не денется, он не развалится, он всё ещё очень силён, владеет передовыми технологиями, его питают сильные умы, и сам западный образ жизни остаётся привлекательным для значительной части человечества. С Западом придётся иметь дело, сообща решать возникшие проблемы. Так постепенно будет возрождаться тот конкурентный и многополярный мир, который с античных времён является лучшим, самым естественным и продуктивным состоянием человечества. Именно об этом говорит «коллективному Западу» российское руководство. Услышит ли? Скорее да, чем нет. Стоит на это надеяться.
Борис Толчинский, кандидат политических наук, писатель, публицист