О саммитах глав великих держав стоит понимать следующее: они были не всегда, и не всегда же будет в них нужда.
Фараон Рамсес II не встречался с царём хеттов Хаттусили III, но это не помешало им заключить эпохальный мирный договор. Царь персов Камбис II не встречался с фараоном Псамметихом III как с равным; их встреча состоялась против воли последнего, когда Камбис заявился в Египет во главе огромной армии, взял Мемфис и сам короновался фараоном. Ни один из римских императоров не встречался ни с одним из иранских шахов – до Валериана, который поневоле встретился с Шапуром, угодив к нему в плен; Шапур использовал спину императора как скамейку, когда садился на коня. Какой уж тут саммит!
Когда Ираклий уничтожил узурпатора Фоку, взошёл на трон в Константинополе и послал шаху Хосрову II богатые дары, тот велел убить послов; за 18 лет чудовищной войны, которая полностью изменит мир и проложит путь исламу, император с шахом ни разу не встретились, чтобы уладить дело миром. Другой император, Иоанн Цимисхий, встретился с киевским князем Святославом, но это не был “саммит” равных: это была встреча повелителя великой православной империи с язычником, степным разбойником, у которого и государства-то не было, но который слишком далеко зашёл и был удачлив; характерно, что вскоре после этой встречи, крайне лестной для Святослава, его убили другие степные разбойники, печенеги. Василий II, сменивший Цимисхия, никогда не встречался с болгарским царём Самуилом, потому что разговаривать им было не о чем: Василий хотел видеть Болгарию частью Империи, а Самуил сопротивлялся, как мог и пока мог. Четыре века спустя, в эпоху агонии Византии, роли переменились: Мануил II предпринял ряд “саммитов”, скитаясь по европейским столицам и прося у латинян, недавних варваров, помощи против неумолимо наступающих турок-османов. В Европах василевса принимали по его достоинству, но помощи не оказали. Уже при его сыне Константинополь будет взят османами.
В эпоху Ренессанса “саммиты” расцвели, их было много, и они были прекрасны – всё больше праздники величия и самолюбования, чем переговоры: достаточно вспомнить “Поле золотой парчи” Франциска I и Генриха VIII. Но толку от них было мало. Ни один из саммитов короля Франциска и императора Карла V не предотвратил ни одну из Итальянских войн. Филипп II, сын Карла V и муж английской королевы Марии Тюдор, даже не попытался лично встретиться с её сестрой, новой королевой Елизаветой, прежде чем посылать к берегам Британии свою “Непобедимую Армаду”. Царь Пётр I, будучи проездом в Париже, встречался с юным королём Людовиком XV и даже держал его на руках; следующий раз глава России появится в Париже лишь 100+ лет спустя, это будет Александра I во главе победоносного русского воинства.
Наполеон, однако, встречался со многими европейскими правителями, в чью “братскую” семью он так тщетно надеялся вписаться. Но ему не довелось общаться лично ни с британским королём Георгом III, ни с кем-либо из премьер-министров; знаменитая карикатура, на которой Уильям Питт-младший и Наполеон делят мир, всего лишь аллегория. Хуже того, за все годы борьбы американских колонистов за свои права ни Георг III, ни бывший в то время премьером его единокровный брат Фредерик Норт даже не пытались выслушать их лидеров, понять и осмыслить позиции. Первая встреча короля Великобритании с президентом США состоялась больше чем через сто лет, это были Георг V и Вудро Вильсон.
Но саммитов с Лениным у западных лидеров не было. Сталин также не встречался ни с кем из президентов США и премьеров Британии – до Франклина Рузвельта и Уинстона Черчилля; возможно, и с ними не встретился бы, если бы не мировая война.
Войну пытался предотвратить премьер-министр Невилл Чемберлен. Но его саммиты с Гитлером эту войну лишь отдалили, на год-два. И дело тут не в слабости премьера как политика, отнюдь, и не в “умиротворении агрессора”, которое определяется постфактум, не тогда, когда ещё есть шанс на мир. Проблема в том, что если колоссальный маховик истории набрал обороты, то никакому саммиту его уж не остановить. И даже двум, трём саммитам подряд. Причины крушения мира следует искать не в неудачных саммитах конца 1930-х годов, а в обманчивых триумфах и гибельных решениях конца 1910-х.
Большим любителем саммитов и верхушечной дипломатии был иранский шах Мохаммед Реза. Он встречался со всеми американскими президентами от ФДР до Джимми Картера и со всеми советскими лидерами от Сталина до Брежнева. Но это не помогло ему избежать революции. Когда кажется, что всё и вся определяется на встречах “наверху”, то поневоле забываешь о народах, а в действительности именно они в конечном счёте и решают всё.
Вторая половина ХХ столетия – золотой век встреч на высшем уровне! В особенности, семидесятые-восьмидесятые годы, когда именно от таких встреч в буквальном смысле зависели судьбы мира. Я отлично помню это время, эти саммиты: мы ждали их, затаив дыхание. Развитые средства транспорта и коммуникации уже позволяли лидерам ведущих государств проводить саммиты быстро и оперативно, не тратя, как в былые времена, недели и месяцы на путь к месту встречи.
Что же произошло потом, уже в нашем столетии? Почему значимость саммитов резко упала? Очевидно, по трём причинам.
Во-первых, коммуникации развились настолько, что для личной встречи и не обязательно встречаться в одном месте. Чтобы посмотреть друг другу в глаза, достаточно видеоконференции по интернету.
Во-вторых, изменились весовые категории держав, а главное, их представления об этих категориях, о собственном весе и роли в мире. Франциск I и Генрих VIII, Иосиф II и Екатерина II, Никсон и Брежнев, ещё даже Рейган и Горбачёв – встречались как равные. А Клинтон и Ельцин – уже нет! Это положение так просто не изменишь.
И в-третьих: саммиты утратили свой прежний смысл, но не приобрели новый. Говорить, по сути, не о чем. Позиции сторон заранее известны, они определяются не личными пристрастиями и желаниями лидеров, а таким многообразием сложнейших факторов, от исторической матрицы до общественного мнения, что почти не оставляют поле для манёвра, политического компромисса. Проще говоря, дух времени таков, что Байден, даже если бы он мог и сам хотел, не в состоянии сыграть роль Рейгана, а Путин – Горбачёва. Потому и нет сегодня никаких мемасиков “Байден и Путин делят мир”, что сегодняшний мир разделить невозможно – он уже разделён и расколот, и как, и когда, и в каких диспозициях сложится заново, решит только история.
Саммит в наше время – ритуал деэскалации. Что тоже важно и необходимо, и намного лучше, чем ничего. Разговаривать друг с другом, понимать позиции и находить решения скопившихся проблем – важнейший долг ответственных политиков.
Не случайно “Саммит” – по размеру небольшой, но по содержащимся в нём смыслам очень важный текст из ряда продолжений моего цикла “Божественный мир”. Я рекомендую “Саммит” всем любителям истории, политики и дипломатии.
