К актуальным темам последних дней и недель внезапно написался короткий, ~10 тыс. знаков, рассказ из жизни древних эллинов: о тирании и демократии, достоинстве и равенстве, и о выборе своего пути.
ПУТЕШЕСТВИЕ ПЕРИАНДРА
Все герои и события выдуманы, а исторические совпадения случайны
Геродот
Периандр, сын тирана Коринфа Кипсела, был очень ответственным молодым человеком. Когда отец Периандра состарился и пришла пора решать, какой будет жизнь после него, юноша стал задумываться, не ввести ли в Коринфе демократию по примеру Афин. Всем так надоела тирания! Пусть же люди станут во всём равными и сообща заботятся о благе государства. С другой стороны, учреждать демократию боязно: готовы ли к такому коринфяне, способны ли держать себя в узде? Или же, оставшись без тирана, опять все предадутся Дионису и Приапу, пока их город снова кто-нибудь не завоюет?
Поразмыслив об этом, Периандр решил отправиться в Милет. Во главе этого города стоял старый Фрасибул, человек необычайно удачливый в делах правления и весьма влиятельный по всей Элладе. Если кто и может дать совет, то только он!
1. Периандр встречается с тираном
Итак, прибыв к Фрасибулу, молодой Периандр искусно подступил к своему делу:
– О тебе поговаривают, будто ты злой и кровавый тиран, а правишь только грубой силой. Но другие утверждают, что на самом деле ты всем сердцем любишь демократию, ждёшь только случая вернуть власть гражданам Милета. По рассказам третьих, ты, будучи уже в летах, сполна пресытился правлением и надеешься найти достойного себе на смену; а может быть, уже нашёл, но скрываешь, так как если объявить об этом вслух, все станут рыскать глазами в поисках преемника и возникнет совершенная сумятица в умах. Ответь же мне, где в этих рассказах правда? И как тебе удалось так зацементировать Милет, что все граждане города твоим правлением довольны, а кто недоволен, помалкивают или, того хуже, слывут негодяями и отщепенцами на содержании у иноземных царей? Во имя Зевса и Гермеса, научи меня! Я тоже собираюсь стать тираном.
Старый Фрасибул мрачно посмотрел на юношу и буркнул:
– Для тирана ты слишком много болтаешь!
Фрасибул взял на кухне здоровенный нож, направился к дверям и знаком указал Периандру идти следом. Тот сначала испугался: не задумал ли владыка Милета зарезать его этим самым ножом? Чего ещё ждать от тирана?! Но потом решил: жизнь политика всегда полна опасностей, и если избегать их, невозможно ни стать выдающимся правителем, таким как Фрасибул, ни привести свой город к подлинной народной демократии, как в Афинах. Призвав на помощь Зевса, царя богов, Периандр укрепил свой дух и последовал за Фрасибулом.
Выйдя из дворца, старик пошёл через поле, засеянное ячменём, и стал срезать на нём колосья. Сначала Периандр не видел в этом никакой системы, но потом обратил внимание, что срезает Фрасибул не все колосья подряд, а только те, которые возвышались над остальными, наиболее стройные и рослые. При этом сам старик орудовал ножом, не говоря ни слова. И так увлёкся, что, похоже, совсем забыл о своём молодом спутнике. Периандр напомнил о себе, пытался снова задавать вопросы, но Фрасибул его не слушал, шёл вперёд и обрезал колосья.
В конце концов Периандру это надоело. В душе он клял последними словами Фрасибула. И себя, что связался с этим вздорным стариком! Когда диск Гелиоса поднялся к зениту и жара сделалась невыносимой, Периандр оставил Фрасибула в поле и вернулся во дворец. Едва живой, он первым делом попросил воды. Напившись, юноша узнал в человеке, подавшем ему воду, знаменитого философа, первого из мудрецов Эллады.
– Фалес! Ты ли это? – изумился Периандр. – Но что ты делаешь у Фрасибула?
– Наблюдаю, – невозмутимо отозвался Фалес. – Даю хорошие советы, когда в них возникает нужда.
– Непохоже, чтобы он им следовал! Но позволь спросить: что же ты здесь наблюдаешь?
– Самое необычное в жизни: старика-тирана.
«Довольно! – решил Периандр. – Долой тиранию! У меня в Коринфе будет демократия. Я честно разделю власть со всеми свободными гражданами. Это лучше, чем позориться, как Фрасибул, до глубоких седин оставаясь тираном. Должно быть, власть ему помогают удерживать коварные египетские маги. Иначе этого безумца, обрезающего лучшие колосья на собственных полях, давно бы низложили».
2. Периандр знакомится с демократией
Чтобы укрепиться в своём благородном намерении, домой Периандр возвращался через Афины.
Сойдя на берег в Аттике, он тут же обратил внимание на огромного эфиопа с телом, точно выточенным из эбенового дерева. Оно лоснилось от масла, сам эфиоп был совершенно наг и горделиво восседал в золочёном кресле, его толстые губы кривились в усмешке. А перед этим чёрным властелином на коленях стояли люди в старых, грязных и изношенных хитонах. Все они кланялись, целовали ноги эфиопа, бились головами о землю и посыпали свои редкие волосы пеплом. Их окружала большая толпа зевак. Публика подбадривала кающихся и славила сидящего на самодельном троне эфиопа. Некоторые из толпы, ведомые своим возбуждением, охотно присоединялись к этой удивительной мистерии. Находились и такие, кто, подползая к трону эфиопа снизу и сзади, пытались лизнуть чёрного гиганта в срамные места; возможно, для удобства таковых в сиденье кресла было сделано круглое отверстие.
Периандр удивился, подошёл поближе и спросил у неприметного человечка из толпы:
– Кто это, какой-то царь? Но если царь, то почему на нём нет царских одеяний? Где его золото, где его свита? Зачем перед ним пресмыкаются? Разве это достойно свободных граждан Афин?
– Как, ты не знаешь? – удивился человечек. – Перед тобой Шабака, знаменитый наёмник, грабитель дорог, расхититель могил, насильник юных дев и поедатель пьяных грибов. А также бывший раб Медона! А перед Шабакой сам великий философ Медон со своими верными учениками. Он проповедует всеобщее равенство и покаяние. По всей Элладе Медон собирает пожертвования, чтобы выкупать из рабства бедных эфиопов. Нынче как раз праздник покаяния: в знак освобождения Шабаки Медон поклоняется ему и просит прощения за все столетия рабства, из-за которых Шабака и многие его соотечественники становятся грабителями и убийцами. Если подождёшь ещё немного, сам увидишь, как благородный Шабака ставит ногу на шею Медона и символически душит, принимая его покаяние.
– Значит, у Медона нет рабов? Он их покупает, чтобы сразу же освободить?
– Как это нет? Есть! Много рабов! Десятки! Сотни! Сирийцы, египтяне, сами эллины! Кто-то же должен работать взамен этих бедных эфиопов, которые столько страдали по нашей вине!
– Странное учение, – заметил Периандр. – Проповедует равенство и покаяние, а оборачивается неравенством и самоуничижением. Не делает ли оно афинян слабыми и не ведёт ли к упадку нравов в обществе?
Афинянин, хотя сам был ниже ростом, посмотрел на Периандра свысока:
– Ты слишком юн, чтобы судить об этом! Афины самый богатый и благополучный город Эллады. Мы верим в нашу демократию. Любой афинянин вправе выступать перед народом, проповедуя своё учение, каким бы оно ни было. Кто собирает большинство, тот завсегда и прав! Взгляни же, как нас много!
Покачав головой, Периандр не стал спорить и отправился дальше. Вскоре он встретил новую толпу разгорячённых граждан, их одежда была самой простой и безыскусной. А вели они перед собой богато одетого горожанина, но голова его была опущена, одежда порвана, и выглядел он жалко. К тому же, нищие бросали в него камни, а женщины лили ему под ноги помои и посылали вслед проклятия.
Периандр остановил другого неприметного человечка из толпы и спросил, кто тот бедняга.
– Это Аристей, его изгоняют из Афин как преступника!
– В чём же его преступление?
– Он слишком возвысился. Если бы народ промедлил с наказанием, Аристей призвал бы наёмников, чтобы захватить Акрополь и провозгласить себя тираном.
– Откуда вы это знаете? Он сам вам сказал?
Неприметный человечек с подозрением посмотрел на Периандра, который был одет отнюдь не бедно.
– А почему ты спрашиваешь? Тоже хочешь стать тираном? Ничего не выйдет! У нас в Афинах демократия, мы изгоняем всех, кто возвышается над остальными!
Периандр остановился, словно громом Зевса поражённый. И ему сделалось не по себе.
«Какой же я осёл! Разве не это давал понять мне Фрасибул, срезая самые высокие колосья? Будучи тираном, он самых знатных граждан умерщвляет, афиняне же, будучи демократами, всего лишь изгоняют таковых! Но те в изгнании способны набрать силу и вернуться, одержимые идеей мести и ведя с собой врагов, неся на родину беду. Фрасибул поступает вернее. Потому он дожил до седин, оставаясь тираном, и авторитет свой не растратил. Вот о чём толковал мне великий Фалес, советник Фрасибула, а я опять не понял! На самом деле демократия и тирания меж собой ничем не отличаются. Но тиран способен быть разумным, внимать мудрецам, таким как Фалес, и заботиться об общем благе граждан. Праздная же толпа разумной быть не может, и ведут её безумцы вроде здешнего философа Медона».
3. Периандр выбирает свой путь
С тем он и вернулся в родной город. И когда отец его тиран Кипсел ушёл к Аиду, Периандр сам сделался тираном Коринфа. Помня об увиденном в Милете и Афинах, он стал покровительствовать ремёслам, искусствам и наукам. При нём Коринф превратился в крупнейший и богатейший город Эллады. Достоинство и мудрость Периандра ценил сам великий фараон Псамметих, воссоздавший единый Египет после ассирийского ига. Когда у Периандра родился наследник, его назвали Псамметихом в честь могущественного фараона.
На вопрос, почему же, будучи по натуре человеком милостивым и добросердечным, он всё же остаётся тираном, Периандр неизменно отвечал: «Потому что отречение и низложение опасны одинаково».
Под конец жизни, наслушавшись рассказов египтян об осквернении гробниц, стал очень подозрителен и опасался, что враги будут надругаться над ним после смерти, поскольку не могли, не смели делать это при жизни. Но Коринф не Египет, государство маленькое, гробницу спрятать негде. Поэтому однажды он велел двум верным юношам проследовать глубокой ночью по указанной им пустынной дороге и первого же встречного убить, а затем похоронить. Потом Периандр призвал ещё четверых и им велел выйти следом, убить тех двоих и похоронить. А потом ещё большему отряду приказал выйти за последними четверыми, чтобы убить также их. После этого он сам вышел навстречу первым двум и был ими убит, а затем похоронен. И никто не узнал, где это случилось; тела тирана так и не нашли.
После его смерти эллины включили Периандра в список Семи мудрецов, наряду с Фалесом, Солоном, основателем афинской демократии, и Клеобулом, кстати, тоже тираном. Кто хочет править спокойно, учил Периандр, пусть сдерживает гнев и охраняет себя не копьями, а всеобщей любовью.
