Автор: Борис Толчинский

Автор: Julian-gnostik  

Наследники Рима – II. Боги выбирают сильных (2020)

Борис Толчинский aka Брайан Толуэлл

Рецензия на роман “Боги выбирают сильных. Книга Софии”

Роман Бориса Толчинского “Боги выбирают сильных. Книга Софии” является второй частью его эпопеи “Наследники Рима” и продолжением романа “Нарбоннский вепрь. Книга Варга”. Варга и других нарбоннцев тут уже почти нет, подавляющая часть текста посвящена ожесточенной борьбе Софии Юстины и Корнелия Марцеллина за власть в Аморийской империи. Процесс этот сопровождается изощреннейшими интригами с обеих сторон, переходами второстепенных героев из лагеря в лагерь, любовными страстями и мастерски описанными эротическими сценами. По ходу этой борьбы София Юстина расстается со своим любовником Марсием Милиссином, оказывается преданной отцом и давним другом, портит отношения с подругой и соратницей Медеей Таминой. Корнелий, в свою очередь, отрекается от собственной дочери Доротеи и превращает своего верного подручного плебея Андрона Псарика в злейшего врага.

По ходу действия раскрываются и секреты основных действующих лиц, и настоящая неприглядная история самой Аморийской империи. Так, София оказывается тайным ментатом (то бишь экстрасенсом) и обладательницей тайного знания, полученного ей во время обучения в секретном городе Мемноне, куда она в какой-то момент спешит за помощью, но получает только ценные советы от обитающих там риши – то ли особо просвещенных святых, то ли вообще живых богов. По ходу действия читатели знакомятся и с городом Мемноном, и с религиозными обычаями аморийцев.

Утверждение риши, что боги не делают людей сильными, а выбирают сильных, заставляет Софию совершать безумные поступки вроде полета через тайфун, подчинения себе огромной стимфалийской птицы и использования ее в качестве средства передвижения, выступления на изначально враждебном ей плебейском митинге, настроение которого ей удается изменить благодаря блестящему знанию психологии толпы. Но, переломив невероятными усилиями, казалось бы, безнадежную ситуацию и оказавшись в одном шаге от вожделенной власти, София в последний момент парадоксально выбирает любовь.

В ходе развернувшейся схватки власть предержащим становится не до Нарбоннской Галлии, оттуда отзывают войска, и разоренная страна получает шанс на возрождение. На этой оптимистической ноте и заканчивается роман, хотя всем ходом событий будущие потрясения, можно сказать, гарантированы.

В романе хорошо прописаны и философские размышления о сущности аватарианской религии, и рефлексия ведущих героев: Софии Юстины, Корнелия Марцеллина, Медеи Тамины и Андрона Псарика. Но, несмотря на все эти страсти, наиболее ценной частью текста оказывается предваряющая роман новелла “Прощание с Аммоном” и размещенная в его конце справочная информация о мире Амории.

В “Прощании с Аммоном” автор демонстрирует очень нетривиальный взгляд на богов египетского и эллинского пантеонов. В египетском пантеоне истинным Богом оказывается лишь сам Аммон, символизирующий Солнце, все же остальные, несколько поколений потомков Ра, именуемые нетеру, оказываются выходцами с Земли, вознесенными на Небеса, постигшими там Истину и возвращенными на Землю, дабы окормлять простых смертных людей. Это, однако, не избавляет их самих ни от испытываемых страстей, ни от телесной смерти. В итоге и Сет, и Гор, и Исис (так в романе именуется Исида) становятся убийцами. При этом Исис каким-то образом умудряется зачать от уже мертвого Осириса.

Надо сказать, что для именно для египетского религиозного учения такой взгляд на богов вовсе не характерен. Это куда больше походит на религиозные воззрения шумеров и связанных с ними общим пантеоном семитских племен, где тоже есть один верховный бог Ану, а остальные – ануннаки, то есть, по сути, ангелы, служащие ему или когда-то он него отпавшие, при этом, по некоторым шумерским источникам, реально спускавшиеся на Землю. В этот шумерско-семитский пантеон, кстати, входил и Сет – “чужой бог” для египтян.

Вместе с египетскими божествами автор точно так же очеловечивает и олимпийцев, чья схватка с титанами по версии автора происходит параллельно с событиями вокруг Осириса и Сета, и даже Кецалькоатля из Мезоамерики. Греческие боги при этом оказываются связанными с Гипербореей, а вот Атлантида уже успела утонуть, хотя самим своим появлением по Платону, опиравшемуся на свидетельство египетского жреца из города Саис, она была обязана тому самому Посейдону, который в новелле еще только борется со своим родителем Кроносом и его братьями титанами! Кстати, и первые египетские фараоны, объявлявшие себя сыновьями Гора, считались при этом выходцами из Страны Мертвых, каковая в те времена ассоциировалась как раз таки с Атлантидой.

Справочный текст в конце романа подобными нестыковками не страдает, но позволяет читатели узнать поразительные вещи и об аморийской религиозной морали, и о реальных основах устройства этого государства. Аватарианская вера, оказывается, провозглашает относительность добра и зла! Сам смертный, в соответствии с этим учением, не в состоянии самостоятельно определить, является ли его поступок добрым или злым. Подобный моральный релятивизм наверняка должен способствовать оправданию любых преступлений. Осуждается лишь нарушение Гармонии – то бишь равновесия, установленного самим Творцом. Соответственно, из двенадцати аватаров Творца четверо покровительствуют добрым делам, четверо – злым, а оставшиеся четверо – Гармонии. Подобное равновесие Добра и Зла, исходящих к тому же из одного источника, больше всего напоминает зерванизм, где прародитель всего сущего Зерван является отцом противостоящих друг другу близнецов, Ахура-Мазды и Ангра-Манью.

Любая попытка ввести строгое единобожие наталкивается именно на этот моральный парадокс. Если Единый Бог является источником всего сущего, стало быть, он породил и Зло? В первом веке нашей эры к отколу мистических учений от основной ветви иудаизма, следы чего остались в нескольких дошедших до нас источниках. Так, в “Псевдоклиментинах” Симон Маг делает вывод, что бог Торы вовсе не благ, то есть вовсе не является истинным Богом, а его последователь Кердон впоследствии прямо заявил, что “Бог Ветхого Завета не отец Господу нашему Иисусу Христу”. Моральный парадокс единобожия гностики преодолевали за счет признания объективности процесса творения – эманации, которая, будучи раз запущена, дальше развивается уже по своим законам, вне зависимости от воли породившего ее, причем материальный мир со всем присущим ему злом творит уже Демиург, впавший в невежество, не знающий ничего о своем происхождении и потому мнящий себя единственным Творцом. Но и те культы, что не пошли на подобное разделение функций, даже иудаизм, где Сатана лишь слуга Господа, призванный искушать смертных, не почитают воплощения Зла, как это происходит в аватарианстве. Но зато аватарианство, по крайней мере, лишено тех противоречий, что присущи большинству существующих религиозных культов.

Еще одной уникальной особенностью аватарианства является представление, что не все человеческие души, оказывается, бессмертны. Какие-то из них будут спасены, какие-то, в соответствии с мистическими учениями, пойдут на перерождение, какие-то даже это еще должны заслужить, причем не собственными усилиями, а деяниями их детей и наследников, а какие-то, особо грешные, могут быть и развоплощены аватарами. Кстати, сам термин “развоплощение” намекает, скорее, на изгнание из материального, плотского мира, а не на ликвидацию нематериальной сущности, и отсюда можно сделать вывод, что само это присущее аватарианству понятие просто не может быть адекватно описано в традиционных религиозных терминах.

Что же считается настоящим грехом в этой религии, равно приемлющей злые и добрые дела? А покушение на то самое прокламируемое равновесие и прерогативы обожествленной власти! И конечно же, отпадение от самой аватарианской веры, то есть ересь. Император, хоть он и смертный человек, почитается живым богом, его душа после смерти не подлежит суду аватаров, то есть априори считается совершенной и безгрешной, присутствующей на Земле только ради поддержания существующего порядка. Аналогом тут можно считать буддистских бодхисаттв или даже Иисуса Христа. Не удивительно поэтому, что христианство в глазах адептов аватарианства проходит по разряду ересей, куда удивительнее, что другие культы, в чем-то схожие с аватарианством, то есть иудаизм, буддизм, индуизм, зороастризм, конфуцианство и синтоизм, проходят по разряду “этнографических культов”, которым могут следовать исповедующие их народы, при этом отношение к далеким от аватарианства языческим культам остается непримиримым.

Понятно, что антагонистом такому Творцу, индефферентному к добру и злу, может быть только Хаос, и таковой действительно персонализирован в аватарианстве под именем Асфет. Тут уже явно можно увидеть влияние эллинского культа, где в начале всего и стоял персонализированный Хаос. Для аморийцев Асфет это источник всех еретических мыслей и беспорядков, покровитель варваров, которые, получается, молятся именно ему, каким бы своим богам они при этом ни молились.

Верховной судебной властью в Аморийской империи обладает Святая Курия, состоящая из глав орденов двенадцати аватаров, нижестоящие суды тоже в основном состоят из иереев. Та же Курия контролирует и научные знания. А во главе всей теократической иерархии стоит Синклит анахоретов Храма Фатума, хотя его полномочия официально нигде и не прописаны. Если добавить к этому непререкаемый авторитет обожествленного императора, то можно сделать вывод, что хотя в стране существует светская власть и сохраняются выборные процедуры, характерные для Римской республики, на деле там установлена теократическая диктатура, больше всего напоминающая современный Иран. К этому, правда, добавляется еще и деление населения на касты с разными правами: патрисы, плебеи, вольноотпущенники, варвары.

Итак, к концу романа читатели приобретают основательные знания о политической кухне Аморийской империи, но основные события здесь явно еще впереди. Текст произведения настолько разнопланов, что его можно рекомендовать и любителям эротики, и поклонникам авантюрной литературы, и ценителям философских произведений. Любой из них найдет здесь что-то по душе.

Новая большая рецензия на литературной площадке Author.Today, первая в наступившем году.

Рецензия на роман «Наследники Рима – I. Нарбоннский вепрь (2020)»

Автор: Julian-gnostik  

Роман Бориса Толчинского “Нарбоннский вепрь. Книга Варга” является первой частью грандиозной эпопеи “Наследники Рима”, относящейся по мнению самого автора к жанру альтернативной истории. Посыл задан весьма впечатляющий. В этой версии истории Аттила побеждает Аэция на Каталаунских полях, не только Западной, но и Восточной Римской империи не удается устоять под натиском варваров, и новый император Гай Аврелий Фортунат принимает решение перебраться в Африку вместе с оставшимися верными людьми, где громит вандалов, основывает новую столицу Элиссу на месте древнего Карфагена, и переучреждает империю на новых началах, отказавшись от христианства и приняв взамен новую религию, выросшую из традиционного египетского культа, где единственным существующим Богом-Творцом объявляется Птах, а все остальные – его аватарами, в связи с чем и само это учение называется аватарианством. В честь основателя новой империи, который был родом из городка Аморий в Малой Азии, сама империя теперь называется Аморийской, а ее граждане – аморийцами.

Аморийцам несказанно везет. Им удается освоить Сахару, прокладывая там оросительные каналы и поворачивая реки, и там же они находят какие-то поразительные артефакты, которые позволяют им настолько укрепить свою мощь, что они в состоянии справиться теперь с персами, индусами, китайцами и захватившими Европу варварами, в результате чего Аморийская империя оказывается в состоянии долгие века контролировать всю Ойкумену, держа покоренные народы на средневековом уровне развития, при том что сами аморийцы достигают уровня развитого индустриального общества.

Самым слабым местом в этой концепции оказывается первый этап развития новой империи. Как именно аморийцы умудрились оросить Сахару? Соленая морская вода для этого плохо подходит, а одного Нила на всю Северную Африку не хватит. Какие именно реки они там поворачивали? И что за артефакты они могли найти в Сахаре? Сокрытое наследие атлантов? С новой религией еще куда ни шло, поскольку египтяне давно уже приучились отождествлять одних своих богов с другими, Птах в качестве Творца тоже далеко не новость, тайное ядро религии эллинов наследовало как раз египетским тайным учениям, а римляне всегда были открыты новым религиозным веяниям, охотно отождествляя своих богов с эллинскими и потом добавляя в свой пантеон и Митру, и Исиду, и Кибелу. Восприятие императора в качестве живого бога и подавно свойственно для очень многих империй, египтяне с их обожествленными фараонами здесь отнюдь не одиноки. Возникает вопрос лишь о пророке аватарианства, ибо для распространения нового учения необходим признанный боговдохновенный пророк, слова обычного смертного никто на веру не примет и следовать им не станет, на чем некогда и погорел египетский религиозный реформатор Эхнатон.

Интересно, что в романе, помимо официальной истории, приводится и легенда о Фортунате, где обстоятельства возникновения Аморийской империи толкуются совсем иначе. По этой версии и никакого нашествия гуннов не было, и сам Фортунат был не императором, а всего лишь одним из соратников Цезаря, что оказался не нужным Риму при Октавиане и царствовал потом некоторое время в родной Памфилии, пока не удостоился лицезрения Аваторов, которые и поручили ему создать новую империю на территории Африки, с новым религиозным культом, после чего устроили мировой катаклизм, сокрушивший прежние мировые державы и разительно изменивший ландшафт и климат Северной Африки. И как ни удивительно, эта легенда выглядит куда логичнее официальной исторической версии. Здесь и боговдохновенный пророк присутствует в лице самого Фортуната, и ясно, откуда вдруг в Северной Африке взялась лишняя вода, и появление Эфира, чья энергия стала основой аморийского могущества и материального благополучия, вполне объясняется божественным вмешательством.

Но роман этот все же не про древнюю историю, а про времена, когда империя уже вполне устоялась и безраздельно властвует по всей Ойкумене. Император ее играет примерно ту же роль, что японский микадо во времена правления сегунов, то есть почитается высшей властью, но реально не правит. Второй по престижу и при этом первой по влиянию фигурой оказывается Понтифик – верховный жрец аватарианства, играющий, фактически, ту же роль, что Римский Папа в католичестве, и также озабоченный прежде всего борьбой с ересями. А вот светская власть больше всего напоминает Римскую республику, где реально правит Сенат, назначающий Первого министра, возглавляющего исполнительную власть. Здесь есть выборы и публичная политическая борьба, хотя, как и везде, бал правят закулисные интриги сильных мира сего. Граждане Империи делятся на патрисов и плебеев, но и плебс имеет свое представительство во власти и реально влияет на ее формирование.

Из-за набегов викингов столица империи некогда была перенесена из Элиссы на новое место, теперь это Темисия, огромный и богатейший город, практически рай на Земле. То, что население его именует себя аморийцами, заставляет вспомнить про исторических амореев, основавших Вавилон – давний земной символ богатства, многолюдства, смешения языков и при этом ничем не прикрытого блуда, павший по божьей воле. Ждет ли такая судьба и Темисию? В первом романе серии на это нет еще и намека, но, как говорится, еще не вечер. Пока что аморийцы только что в космос не летают и компьютерной сети не создали, но у них весьма продвинутая медицина, мощное вооружение – аналог лазеров, очень быстрые средства передвижения. Энергию для всего этого они получают от зависшего над одной из своих гор Эфира – неиссякаемого источника. Для практического использования энергия Эфира преобразуется в электрическую.

Все остальные народы Земли аморийцы держат на куда более низком уровне технического развития, пресекая любой прогресс, посему даже порох здесь находится под запретом. Эти подданные Империи права голоса не имеют, аморийцы почитают их варварами и глубоко презирают. Почти все уже покорились аморийской силе, и лишь обитатели Нарбоннской Галлии, где с местными галлами некогда смешались пришлые викинги, долгое время сопротивлялись имперской власти, оставаясь при этом в язычестве.

Роман начинается с того, что пожилой нарбоннский герцог Крун Свенельдсон, осознав бессмысленность дальнейшего сопротивления, прибывает в Темисию на поклон, дабы признать себя вассалом империи и перейти в аватарианство. Не согласен с этим его сын и наследник Варг, но и тот до поры не рискует бунтовать против воли отца. И все прошло бы как по маслу, вот только новые имперские вассалы становятся объектов интриг со стороны местных знатных патрисов, борющихся за власть. Это София Юстина, дочь нынешнего Первого министра, сама претендующая занять через три года этот пост, и ее дядя Корнелий Марцеллин. София обрабатывает в феминистском духе дочь герцога Кримхильду, после чего та возмечтала наследовать отцу на правах старшего ребенка в семье. Варг же неожиданно встречается с осужденными еретиками Ульпинами и освобождает их под обещание, что они помогут ему отстоять свободу Нарбоннской Галлии. Местные интриги в Темисии приводят к тому, что Варг женится на дочери Корнелия Доротее, а Кримхильда выходит замуж за одного из родственников Софии, после чего основное действие переносится на территорию Нарбоннской Галлии.

Вот здесь самое место порассуждать об особенностях аватарианства и противостоящего ему учения отца и сына Ульпинов. Аватарианский Бог, подобно Яхве, не может являться смертным в своем подлинном облике, а только в виде звероподобных воплощений, аватар, каждое из которых властвует над миром один год, после чего передает эстафету сменщику. Получается двенадцатилетний цикл, подобный китайскому календарю. Кроме того, каждой профессии и каждому отдельному адепту аватарианства в жизни покровительствует определенный аватар, что напоминает уже и римско-эллинский пантеон, где разные боги специализируются в разных сферах деятельности, и институт святых в ортодоксальном христианстве.

Ульпины, в свою очередь, полагают, что единственный существующий Бог-Творец не нуждается ни в каких аватарах, он последовательно сотворяет различные миры, после чего никак не вмешивается в их развитие. София Юстина где-то походя называет это учение гностическим, но вот тут большой вопрос. Гностических учений, конечно, было создано великое множество, но вот близкого аналога данному похоже что и не существовало. Большинство гностиков, подобно Симону Магу и Валентину, полагало, что совершенное Божество не стало бы создавать столь несовершенный мир, запущенный им процесс творения изначально происходил исключительно в духовной сфере, формируя Плерому, а материальный мир, Кеному, сотворила уже одна из порожденных им сущностей, погрязшая в невежестве, и этого творца материального мира принято было именовать не Богом, а Демиургом. Те же гностические учения, что признавали Бога творцом и материального мира тоже, базировались, как правило, на постулатах иудаизма, но там Бог активно воздействует на сотворенный им мир и нуждается таки в посредниках для общения с людьми, называй их ангелами или как угодно еще. У Ульпинов же, как видим, получилось нечто среднее, и это учение, с отстранившимся от дел Богом-Творцом, по сути не отличается от тех атеистических концепций, где Вселенная возникает в результате Большого Взрыва, а дальше уже развивается по чисто физическим законам.

Сами Ульпины, однако же, при этом сильные ментаты, способные силой мысли не только воздействовать на чье-то сознание, но и менять материальные сущности, например, создать туман, рассеивающий излучение лучевых пушек, а это уже никак не вписывается в рамки атеизма.

Возникший союз между Варгом и Ульпинами и становится причиной всех последующих событий романа. Отказ Варга выдать Ульпинов, его несостоявшаяся казнь и побег, смерть Круна то ли от прободения язвы, то ли от отравы, то ли от ментального воздействия Ульпинов, восстание галлов, не принявших власть Кримхильды, ее драматический побег вместе с Софией из столицы герцогства, воцарение Варга, разразившаяся война с имперскими силами, быстро переросшая в партизанскую, капитуляция Варга, выторговавшего себе жизнь ценой сдачи полумертвых уже от перенапряжения Ульпинов, удаление от власти Кримхильды, ненавидимой собственным народом, и замена ее на младенца Свенельда, сына Варга и Доротеи. Бунтующая провинция, наконец, умиротворена, но кончается все побегом Варга из заточения, так что роман остается по сути с открытым финалом.

Помимо шикарного описания аморийской утопии и постановки философских вопросов роман богат политическими и любовными интригами, батальными сценами и резкими сюжетными поворотами. Читатель знакомится с точками зрения самых разных героев, но чаще всего Варга и Софии Юстины, которые и являются главными движущими силами всего сюжета. Характеры героев описаны очень подробно и психологически достоверно.

Произведение можно рекомендовать любителям альтернативной истории, философских и утопических произведений, а также поклонникам приключенческой литературы.

Мои ремарки:

1. Я определяю этот роман, трилогию “Наследники Рима” в целом и весь цикл “Божественный мир” как политическую и психологическую драму. Альтернативная история здесь только триггер, катализатор потока событий, который создаёт новую альтернативную реальность.

2. “Единственным существующим Богом-Творцом объявляется Птах” – скорее, Творец в аватарианстве исторически вырастает из Птаха, но это также Ра, Атум, Амон, Фатум, Иегова и т.п. – он вбирает в себя все образы единого, всемогущего, вездесущего и всеобъемлющего Бога.

3. Насчёт освоения Сахары – вопрос сложный и не до конца прояснённый в романах. Отдельно я писал, что население огромной по размерам империи расселено крайне неравномерно. То есть, отбить у великой пустыни какие-то оазисы людям удалось, но победить её – не очень. Постараюсь прояснить в дальнейшем.

4. Пророк аватарианства – это и есть Фортунат. Для учреждённой им новой религии он Моисей, Иисус и Магомет в одном лице (отсюда). 

5. “Император играет примерно ту же роль, что японский микадо во времена правления сегунов” – да, совершенно верно! Вы первый (после Веры Камши в 2019 году), кто это подметил.

6. В космос – летают, но по-своему, и “компьютерные” сети у имперцев сеть, весьма своеобразные. Это описано не в самих романах, а в новеллах, рассказах и повестях, продолжениях цикла.

7. Насчёт природы ереси Ульпинов я более согласен с Вами, чем с Софией. “Единый Бог-Творец в учении Ульпинов очень уж похож на Крома, бога киммерийцев, такого же сурового, жестокого и равнодушного. Хотя и черты ветхозаветного Саваофа в нём, несомненно, присутствуют” (отсюда).

И всё это только начало большой истории.